– Какая у тебя красивая кожа… – говорю я, отводя волосы с лица и раздвигая ноги Аны пошире. Нежно целую ее в плечо.

– Почему ты в рубашке? – спрашивает она.

Все-то ей надо знать. Откидываюсь назад, снимаю рубашку и бросаю на пол. Раздевшись донага, ложусь сверху на Ану. Кожа у нее теплая, так и сливается с моей.

Хм, к этому я смог бы привыкнуть.

– Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя еще раз? – шепчу я в ухо и целую. Она восхитительно извивается подо мной.

Нет, детка, так не пойдет. Лежи смирно!

Бегло провожу рукой по спине, по внутренней стороне бедра, потом обратно и раздвигаю ее ноги так, чтобы она оказалась распростерта подо мной. Ана начинает тяжело дышать. Надеюсь, это от вожделения. И вот она лежит подо мной смирно. Наконец-то!

Глажу ее по попке, плавно опускаюсь сверху.

– Я возьму тебя сзади, Анастейша. – Собираю в кулак ее волосы и мягко тяну, удерживая ее на месте. Она не может пошевельнуться. Руки беспомощно вытянуты, теперь никакого вреда от них не будет.

– Ты моя, – шепчу я. – Только моя. Не забывай.

Свободной рукой добираюсь до клитора и начинаю медленно ласкать его круговыми движениями.

Она пытается дернуться, мышцы напрягаются, однако мой вес крепко прижимает ее к кровати. Провожу зубами по щеке до подбородка. Ее сладкий аромат чуть перебивает запах наших сплетенных тел.

– Ты пахнешь божественно, – бормочу я, утыкаясь носом ей за ухо.

Она начинает вращать бедрами в такт движениям моего пальца.

– Не дергайся, – предупреждаю я.

Или я остановлюсь… Медленно ввожу в нее большой палец, ритмично нажимая на переднюю стенку влагалища. Она стонет и напрягается, пытается пошевелиться.

– Нравится? – поддразниваю я и чуть прикусываю зубами мочку уха. Мои пальцы продолжают терзать клитор, я то ввожу их внутрь, то вынимаю. Она напрягается, но пошевелиться не может.

Ана громко стонет, зажмурив глаза.

– Ты снова мокрая, и так быстро. Очень податливая. Мне это нравится.

Ладно, теперь посмотрим, насколько далеко ты способна зайти. Вынимаю палец из влагалища.

– Открой рот, – командую я и сую большой палец ей в рот. – Теперь ты знаешь свой вкус. Соси, детка.

Она отчаянно сосет мой палец… Черт возьми! На миг представляю у нее во рту свой член.

– Я хочу трахнуть тебя в рот, Анастейша, и скоро я так и сделаю. – У меня сбивается дыхание.

Она сжимает зубы вокруг моего пальца и больно кусает. Ох, черт! Тяну ее за волосы, она ослабляет хватку.

– Какая капризная девочка. – В голове проносятся виды наказания за открытое неповиновение, которые я мог бы применить, будь она моей сабой. При мысли об этом мой член резко увеличивается. – Лежи тихо, не двигайся.

Хватаю с прикроватного столика еще один презерватив, разрываю фольгу и раскатываю по члену латекс. Ана лежит неподвижно, лишь спина то вздымается, то опадает: она задыхается в предвкушении. Она великолепна. Склоняюсь над ней, хватаю за волосы и придерживаю так, чтобы она не могла повернуть голову.

– На этот раз все будет очень-очень медленно, Анастейша.

Она хватает воздух ртом, и я медленно вхожу в нее до самого предела. Черт! До чего приятно.

Выхожу из нее, делаю круговое движение бедрами и снова вхожу. Она стонет, напрягает руки и ноги в тщетной попытке пошевелиться. Ну уж нет, детка! Ты будешь лежать смирно. Я хочу, чтобы ты как следует все прочувствовала. Получила максимум удовольствия.

– Так приятно тебя чувствовать, – говорю я и повторяю движение, вращая бедрами. Медленно вхожу. Выхожу. Вхожу. Выхожу. Ее начинает бить дрожь. – Нет, детка, не сейчас.

Я не дам тебе кончить сразу. Хочу насладиться тобой сполна.

– Пожалуйста… – стонет она.

– Я хочу, чтобы тебе было больно, детка. – Отстраняюсь и снова скольжу внутрь нее. – Я хочу, чтобы завтра каждое твое движение напоминало тебе, что ты была со мной. Ты моя.

– Прошу тебя, Кристиан, – умоляет она.

– Чего ты хочешь, Анастейша? Скажи мне. – Я продолжаю медленную пытку. – Скажи мне.

– Тебя, ну, пожалуйста. – Я довел ее до умопомрачения.

Она хочет меня. Хорошая девочка.

Увеличиваю ритм, и ее тело откликается дрожью. Между толчками я произношу по одному слову:

– Ты. Такая. Сладкая. Я. Так. Тебя. Хочу. Ты. Моя. – Прижатые к кровати руки и ноги Аны дрожат от напряжения. Она на грани. – Кончай, детка! – рычу я.

Она немедленно содрогается в конвульсиях и кончает, выкрикнув мое имя в подушку. Этот звук и меня заставляет достичь кульминации, я в изнеможении падаю сверху.

– Черт, Ана, – шепчу я, чувствуя себя опустошенным, но при этом испытываю и невероятный душевный подъем. Тут же выхожу из нее и откатываюсь на спину. Она сворачивается в комочек рядом, и пока я сдергиваю презерватив, закрывает глаза и проваливается в сон.

Воскресенье, 22 мая 2011

Резко просыпаюсь, переполненный страхом и чувством вины. Страх меня не удивляет, а вот чувство вины откуда появилось? Неужели это из-за того, что я трахнул девственницу? Я ненавижу испытывать это чувство, и я так много сделал, так далеко продвинулся, чтобы никогда не допускать его. Елена считает, что я родился на свет с необъятным чувством вины, но она ошибается. Это чувство скорее вбили в меня. И я не дам этому произойти вновь.

Анастейша Стил лежит, прильнув ко мне. Радиобудильник показывает четвертый час ночи. Ана спит, как невинный младенец. Хм, уже не такой уж невинный и вовсе не младенец.

Я могу разбудить ее и снова трахнуть. Определенно, ее пребывание в моей постели имеет целый ряд преимуществ.

Грей, не ерунди! Трахнуть ее пришлось ради достижения цели, это был всего лишь приятный отвлекающий маневр. Да. Весьма приятный.

Какого хрена, просто секс!

Закрываю глаза в тщетной попытке заснуть. Комната буквально переполнена Аной: повсюду ее запах, ее легкое дыхание и воспоминания о моем первом ванильном сексе. Меня захлестывают впечатления: Ана страстно запрокидывает голову, выкрикивает мое имя, точнее, его едва узнаваемую версию, безудержно стремится познать радости секса…

Мисс Стил – на редкость развратная штучка. Дрессировать ее будет одно удовольствие. Мой член согласно дергается.

Проклятье!

Спать не могу, хотя сегодня мне мешают не кошмары, а малютка мисс Стил. Встав с кровати, собираю валяющиеся на полу презервативы, завязываю их узлом и бросаю в мусорную корзину. Из комода достаю пижамные штаны и надеваю. Бросив долгий взгляд на обворожительную женщину в моей постели, отправляюсь на кухню. Пить хочу.

Опрокинув в себя стакан воды, решаю заняться тем же, что делаю всегда при бессоннице – проверяю электронную почту у себя в кабинете. Тейлор вернулся и спрашивает, понадобится ли мне еще «Чарли Танго». Должно быть, Стефан спит внизу. Пишу «нет», хотя в данное время суток это и так понятно.

В гостиной сажусь к роялю. В музыке я нахожу утешение, забываюсь на долгие часы. Играть я научился в девять, но страсть пришла гораздо позже, когда у меня появился собственный инструмент и отдельное жилье. И Элиот перестал отираться неподалеку, изводя меня своими шуточками о медведях, наступивших мне на ухо. Грейс всегда смеялась и говорила, что он делает это от зависти, ведь самому-то и пары аккордов не удалось освоить.

Когда тянет от всего на свете отвлечься, я сажусь играть. Сейчас я и думать не хочу о том, что сделал непристойное предложение девственнице, трахал ее и вдобавок открыл свой образ жизни человеку, который не имеет ни малейшего сексуального опыта. Положив руки на клавиши, начинаю играть и погружаюсь в музыку Баха.

Краем глаза замечаю движение и поднимаю взгляд. У рояля стоит Ана. Завернулась в одеяло, растрепанные волосы локонами падают на спину, глаза сияют. Не могу на нее налюбоваться.

– Прости. Я не хотела тебе мешать.

Почему она извиняется?

– Это я должен просить прощения. – Доигрываю последние ноты и встаю. С упреком добавляю: – Почему ты не в кровати?

– Какая красивая пьеса. Бах?

– Переложение Баха, но, вообще-то, это концерт для гобоя Алессандро Марчелло.

– Восхитительно, только очень грустно.

Грустно? Люди часто используют это слово применительно ко мне.

– Позволено ли мне говорить откровенно, господин? – Лейла становится передо мной на колени, а я тем временем работаю.

– Говори.

– Господин, вы сегодня особенно грустны.

– Да неужели?

– Да, господин. Могу ли я что-нибудь для вас сделать?..

Прогоняю мысли о прошлом. Ана должна быть в кровати. Снова ей об этом напоминаю.

– Я проснулась, а тебя нет.

– Мне трудно уснуть, я привык спать один. – Какого черта я оправдываюсь? Обнимаю ее за голые плечи, наслаждаясь гладкостью кожи, и веду обратно в спальню.

– И давно ты играешь? У тебя здорово получается.