Грани

— Можно я помогу? — обрадовалась я.

Полугном поколебался, но все же разрешил:

— А что уж тут. Последний день живем. Только, когда они услышат твое пение, нас убьют очень быстро.

— Я тихо буду петь, — пообещала я.

— Ты тихо не умеешь, — вздохнув, сказал Отто. — Ну что, пошли уже местному начальству представляться?

И мы пошли.

 Глава 3 ПОЛЬЗА И ВРЕД ОТ ПОКЛОННИКОВ

А мы идем на смерть, И даже ее не боимся! Ведь если мы умрем, То наши деяния Будут жить в века-а-а-ах! —

распевала я во все горло, идя по коридору.

Коридор, по которому нас вели к тронному залу, был длинный и освещался яркими огоньками. Видимо, магической энергии у владельцев усадьбы было очень много, раз они ее использовали так расточительно.

— Заткнись! — взмолились хором наши конвоиры и полугном.

— Что это за ужас был? — страдающим голосом спросил лучший друг.

— Это боевая песня перед смертью, — охотно объяснила я.

— Она же совершенно нескладная!

— Ну и что! Мне Живко рассказывал, что это у орков принято такое творчество. Кочуют по степи, сочиняют какой-нибудь мотив и поют про все, что видят.

— Думаю, если бы Живко хоть раз услышал, как ты поешь, он бы вмиг передумал на тебе жениться. От твоего пения у его племени передохнут все животные, — сказал Отто.

— А люди будут молить о смерти, — гнусаво добавил правый охранник.

Я одарила его взглядом, полным ледяного презрения, и укоризненно обратилась к полугному:

— Не исключено, что нас ведут на смерть, и даже в такие минуты ты не хочешь меня под держать! А еще лучший друг называется.

— Ола, — умоляюще сказал Отто. — Я готов тебя поддерживать всегда и во всем, кроме тех случаев, когда ты поешь. Ты же напрочь лишена слуха, а твой голос во время пения мне напоминает рев осла из зверинца моей матушки!

— Осла, значит, — обиделась я. — Ладно-ладно, вот спросит у меня Главный Злодей, кого из нас первого казнить, а я скажу: убивайте его! И буду наслаждаться твоей смертью, а потом над твоим трупом спою!

— И тогда Главный Злодей жестоко пожалеет, что не убил тебя первую, — вздохнул Отто.

— Шутите, шутите, — хмыкнул правый конвоир. — Это все, что вам остается.

Это была чистая правда. У меня практически не оставалось магической энергии, а полугном еле держался на ногах после битвы. Целитель не очень ему помог, но, спасибо, хоть привел в сознание и худо-бедно заговорил и перевязал раны. О том, чтобы накинуться на двух откормленных и здоровых конвоиров и, воспользовавшись неожиданностью атаки, вырваться на свободу, даже не могло быть и речи. К тому же в усадьбе, полной разбуженных, раненых и разъяренных магов. Наши охранники это отлично понимали и пока вели себя по отношению к нам достаточно корректно. Это если не считать очень придирчивого обыска, в результате которого мы лишились с Отто всех наших артефактов и припасенного в карманах жилетки полугнома оружия — маленьких кинжальчиков. Лойд не отказал себе в удовольствии обыскать меня самолично, к чему я отнеслась даже с некоторой долей понимания — все-таки не такая уж я страшная, раз он все-таки меня полапал.

Пока конвоиры открывали большие двери с искусной резьбой, ведущие, как я поняла, в тронный зал, я обиженно пыхтела, пытаясь придумать достойный ответ, но ничего умного в голову не лезло. Двери открывались тяжело и со скрипом, болезненно отдающимся в ушах.

— Могли бы двери смазать, — скривившись, простонал полугном. — Хоть тут и владычествует Злодей, но хозяйственник из него никакой.

— А возможно, просто дверьми давно не пользовались, и специально нам оказывают такую милость — встречу в тронном зале, — предположила я. — Гордись.

А потом открывшееся зрелище заставило меня ахнуть и в изумлении замереть на месте.

— Иди, иди, — польщено сказал конвоир и подтолкнул меня в спину.

Я вошла в самый прекрасный зал, который видела в своей жизни. Стены комнаты были покрыты деревянными резными панелями, причем резьба была явно эльфийской работы. С панелей на меня глядели олени, пришедшие на водопой, над их головами летали бабочки, вокруг буйствовала зелень — листочки и веточки были так вырезаны, что можно было разглядеть малейший сучок и прожилку. Огромной картине мирного водопоя на правой стене ничуть не уступала картина лесной лужайки, на которой лиса резвилась со своими лисятами, а папа-лис нес им в зубах убитого зайца.

По бокам зала шли в два ряда мраморные колонны, изображавшие могучих мужчин с внушительной мускулатурой, которые держали на своих плечах потолок — небо, усеянное множеством мерцавших звездочек.

— Какие у них… — восхитилась я, пристально рассматривая самую интересную часть скульптур.

— Что-то я не понимаю, — пробормотал рядом со мной Отто, тоже пораженно глазевший на это великолепие. — Мне казалось, что тронный зал предводителя черных некромантов должен выглядеть не так. Во всяком случае, в нем не должно было быть эльфийской резьбы и гномьих скульптур…

— Так эти мужики — гномьей работы? — изумилась я. — Начинаю ценить ваше искусство.

— Это ты еще не видела женские скульптуры! Вот там есть чем насладиться…

— Что застыли, идите! — Наша беседа о прекрасном была грубо оборвана стражником. — Вас что, ждать должны?

Наконец я обратила внимание на ожидавшего нас Главного Злодея… злодея… злодейку! Силы Небесные!

Совершенно теряясь на огромном резном троне, у противоположной стены сидела молодая женщина в усыпанной драгоценностями короне на голове. Из-за величины трона она сама казалась маленькой и невзрачной. Это впечатление не изменяло даже красивейшее платье из эльфийского шелка. За троном стояли два угрюмых амбала, при взгляде на которых у меня сложилось впечатление, что их маменьки-тролли согрешили с быками-производителями.

— Интересно, как она сюда зашла? — спросила я вслух, пока мы шли к трону. — Тоже под скрип двери?

— Нет, там — видишь? — маленькая дверка в углу, — пояснил Отто.

— Молчать! — прошипел правый охранник.

— На колени перед ее величеством! — провозгласил левый охранник таким голосом, будто объявил, что мы выиграли в лотерее крупную сумму.

Мы с Отто переглянулись, и я нагло сказала:

— Может, она и ваше величество, но никак не мое, и опускаться на колени перед ней я не обязана!

— Как раз обязана! — возразил конвоир и так меня толкнул, что я упала перед ее величеством на колени, чуть не пропахав носом красный ковер на полу. — Она и твое величество тоже. Это королева Ситории — Ангелина.

— У нас есть королева? — тупо спросила я у Отто, тоже вынужденного стать рядом со мной на колени.

— Ага, — немного подумав, сказал полугном.

— Откуда? У нас же король, Теодоро какой-то-там, — прошептала я.

Королева рассматривала нас с таким выражением лица, будто мы были мухами, упавшими в ее суп. Или королевы не едят супов?