Госпожа Данглар, которую глубоко встревожили описанные нами ранее события, не знала, ехать ли ей к г-же де Морсер; но утром ее карета встретилась с каретой Вильфора. Вильфор сделал знак, экипажи подъехали друг к другу, и, наклонившись к окну, королевский прокурор спросил:
– Ведь вы будете у госпожи де Морсер?
– Нет, – отвечала г-жа Данглар, – я себя очень плохо чувствую.
– Напрасно, – возразил Вильфор, бросая на нее многозначительный взгляд, – было бы очень важно, чтобы вас там видели.
– Вы думаете? – спросила баронесса.
– Я в этом убежден.
– В таком случае я буду.
И кареты разъехались в разные стороны. Итак, г-жа Данглар явилась на бал, блистая не только своей природной красотой, но и роскошью наряда; она вошла в ту самую минуту, как Мерседес входила в противоположную дверь.
Графиня послала Альбера навстречу г-же Данглар. Он подошел к баронессе, сделал ей по поводу ее туалета несколько вполне заслуженных комплиментов и предложил ей руку, чтобы провести ее туда, куда она пожелает.
При этом Альбер искал кого-то глазами.
– Вы ищете мою дочь? – с улыбкой спросила баронесса.
– Откровенно говоря – да, – сказал Альбер, – неужели вы были так жестоки, что не привезли ее с собой?
– Успокойтесь, она встретила мадемуазель де Вильфор и пошла с ней; видите, вот они идут следом за нами, обе в белых платьях, одна с букетом камелий, а другая с букетом незабудок; но скажите мне…
– Вы тоже кого-нибудь ищете? – спросил, улыбаясь, Альбер.
– Разве вы не ждете графа Монте-Кристо?
– Семнадцать! – ответил Альбер.
– Что это значит?
– Это значит, – сказал, смеясь, виконт, – что вы семнадцатая задаете мне этот вопрос. Везет же графу!.. Его можно поздравить…
– А вы всем отвечаете так же, как мне?
– Ах, простите, я ведь вам так и не ответил. Не беспокойтесь, сударыня; модный человек у нас будет, он удостаивает нас этой чести.
– Были вы вчера в Опере?
– Нет.
– А он там был.
– Вот как? И этот эксцентричный человек снова выкинул что-нибудь оригинальное?
– Разве он может без этого? Эльслер танцевала в «Хромом бесе»; албанская княжна была в полном восторге. После качучи граф продел букет в великолепное кольцо и бросил его очаровательной танцовщице, и она в знак благодарности появилась с его кольцом в третьем акте. А его албанская княжна тоже приедет?
– Нет, нам придется отказаться от удовольствия ее видеть; ее положение в доме графа недостаточно ясно.
– Послушайте, оставьте меня здесь и пойдите поздороваться с госпожой де Вильфор, – сказала баронесса, – я вижу, что она умирает от желания поговорить с вами.
Альбер поклонился г-же Данглар и направился к г-же де Вильфор, которая уже издали приготовилась заговорить с ним.
– Держу пари, – прервал ее Альбер, – я знаю, что вы мне скажете.
– Да неужели?
– Если я отгадаю, вы сознаетесь?
– Да.
– Честное слово?
– Честное слово.
– Вы собираетесь меня спросить, здесь ли граф Монте-Кристо или приедет ли он.
– Вовсе нет. Сейчас меня интересует не он. Я хотела спросить, нет ли у вас известий от Франца?
– Да, вчера я получил от него письмо.
– И что он вам пишет?
– Что он выезжает одновременно с письмом.
– Отлично. Ну, а теперь о графе.
– Граф приедет, не беспокойтесь.
– Вы знаете, что его зовут не только Монте-Кристо?
– Нет, я этого не знал.
– Монте-Кристо – это название острова, а у него есть, кроме того, фамилия.
– Я никогда ее не слышал.
– Значит, я лучше осведомлена, чем вы: его зовут Дзакконе.
– Возможно.
– Он мальтиец.
– Тоже возможно.
– Сын судовладельца.
– Знаете, вам надо рассказать все это вслух, вы имели бы огромный успех.
– Он служил в Индии, разрабатывает серебряные рудники в Фессалии и приехал в Париж, чтобы открыть в Отейле заведение минеральных вод.
– Ну и новости, честное слово! – сказал Морсер. – Вы мне разрешите их повторить?
– Да, но понемножку, не все сразу, и не говорите, что они исходят от меня.
– Почему?
– Потому что это почти подслушанный секрет.
– Чей?
– Полиции.
– Значит, об этом говорилось…
– Вчера вечером у префекта. Вы ведь понимаете, Париж взволновался при виде этой необычайной роскоши, и полиция навела справки.
– Само собой! Не хватает только, чтобы графа арестовали за бродяжничество, ввиду того что он слишком богат.
– По правде говоря, это вполне могло бы случиться, если бы сведения не оказались такими благоприятными.
– Бедный граф! А он знает о грозившей ему опасности?
– Не думаю.
– В таком случае следует предупредить его. Я не премину это сделать, как только он приедет.
В эту минуту к ним подошел красивый молодой брюнет с живыми глазами и почтительно поклонился г-же де Вильфор.
Альбер протянул ему руку.
– Сударыня, – сказал Альбер, – имею честь представить вам Максимилиана Морреля, капитана спаги, одного из наших славных, а главное, храбрых офицеров.
– Я уже имела удовольствие познакомиться с господином Моррелем в Отейле, у графа Монте-Кристо, – ответила г-жа де Вильфор, отворачиваясь с подчеркнутой холодностью.
Этот ответ, и особенно его тон, заставил сжаться сердце бедного Морреля; но его ожидала награда: обернувшись, он увидел в дверях молодую девушку в белом; ее расширенные и, казалось, ничего не выражающие глаза были устремлены на него; она медленно подносила к губам букет незабудок.
Моррель понял это приветствие и с тем же выражением в глазах, в свою очередь, поднес к губам платок; и обе эти живые статуи, с учащенно бьющимися сердцами и с мраморно-холодными лицами, разделенные всем пространством залы, на минуту забылись, вернее, забыли обо всем в этом немом созерцании.
Они могли бы долго стоять так, поглощенные друг другом, и никто не заметил бы их забытья: в залу вошел граф Монте-Кристо.
Как мы уже говорили, было ли то искусственное или природное обаяние, но где бы граф ни появлялся, он привлекал к себе всеобщее внимание. Не его фрак, правда безукоризненного покроя, но простой и без орденов; не белый жилет, без всякой вышивки; не панталоны, облегавшие его стройные ноги, – не это привлекало внимание. Матовый цвет лица, волнистые черные волосы, спокойное и ясное лицо, глубокий и печальный взор, наконец поразительно очерченный рот, так легко выражавший надменное презрение, – вот что приковывало к графу все взгляды.
Были мужчины красивее его, но не было ни одного столь значительного, если можно так выразиться. Все в нем изобличало глубину ума и чувств, постоянная работа мысли придала его чертам, взгляду и самым незначительным жестам несравненную выразительность и ясность.
А кроме того, наше парижское общество такое странное, что оно, быть может, и не заметило бы всего этого, если бы тут не скрывалась какая-то тайна, позлащенная блеском несметных богатств.
Как бы то ни было, граф под огнем любопытных взоров и градом мимолетных приветствий направился к г-же де Морсер; стоя перед камином, утопавшим в цветах, она видела в зеркале, висевшем напротив двери, как он вошел, и приготовилась его встретить.
Комментариев нет