Гостья

Джаред рассеянно кивает, все еще изучая линии.

– С начала… по линиям… Наверняка они что‑то значат.

– Значат? Эти каракули? И на карту‑то не похоже: даже не соединяются между собой.

– Взгляни, в первой точно что‑то есть. Что‑то знакомое. Я где‑то уже такое видел!

Я вздыхаю.

– Может, он сказал тете Мэгги, и у нее есть карта получше.

– Может, – соглашается Джаред, не отрывая взгляд от каракулей дяди Джеба.

Мелани тащит меня в прошлое, к какому‑то давнему воспоминанию – воспоминанию, которое долго от нее ускользало. Я с удивлением понимаю, что она соединила эти два кусочка, старый и свежий, совсем недавно. Когда я уже была здесь. Поэтому‑то линии, самый‑самый заветный ее секрет, все‑таки просочились через прочные заслоны, – слишком внезапно она наткнулась на разгадку.

В этом расплывчатом детском воспоминании Мелани сидит на коленях отца и держит в младенческих ручках с пухлыми пальчиками все тот же альбом – правда, пока не такой потрепанный. Странное ощущение – видеть свое тело в детстве.

Открыта первая страница.

– Помнишь, где это? – спрашивает папа, показывая на старую пожелтевшую фотографию наверху страницы. За долгие годы бумага совсем истончилась – снимок сделан каким‑нибудь прапрапрапрадедушкой.

– Отсюда пошли все Страйдеры, – отвечаю я, повторяя урок.

– Верно. Это старое ранчо Страйдеров. Тебя однажды туда возили, года полтора тебе было, не помнишь, наверное. – Папа смеется. – Эта земля принадлежала Страйдерам с самого начала…

Фотография всплывает в памяти: фотография, на которую она смотрела тысячу раз, но не видела. Черно‑белый, выцветший снимок. Бревенчатый дом посреди пустыни; на переднем фоне – невысокая ограда из поперечных досок; между оградой и домом – размытые силуэты лошадей. А дальше, за всем этим, знакомый резкий профиль…

По верхнему краю, на желтоватом фоне карандашом нацарапаны слова: «Ранчо Страйдеров, 1904, утром в тени…»

– В тени Пикачо‑Пика, – тихо произношу я.

«Он тоже догадался бы, даже если они так и не нашли Шэрон. Я знаю, Джаред понял бы. Он умнее меня, и у него есть фотография – наверное, он раскрыл секрет даже раньше меня… Может быть, он совсем рядом».

При этой мысли Мелани охватило такое возбуждение, что глухая стена в моей голове растворилась.

Теперь я видела все их путешествие, видела, как они с Джаредом и Джейми пробираются окольными тропами, всегда ночью, в неприметной краденой машине. Неделями. Видела, как они расстались в лесопарке неподалеку от города, так непохожем на привычную пустыню. Холодный лес, где ждали Джаред и Джейми, в некотором роде был безопаснее скудной пустынной растительности – за толстыми ветвями деревьев хотя бы можно было укрыться. Впрочем, незнакомые звуки и запахи казались куда опаснее.

Затем разлука, воспоминание, болезненное до дрожи, которое мы дружно поспешили проскочить. Дальше – заброшенное здание, где пряталась Мелани, высматривая в окна соседний дом. Там, между стен или в потайном подвале, она надеялась встретить Шэрон.

«Зря я тебе показала, – устало подумала Мелани. Ее утомил наплыв воспоминаний, попытки убедить и сдержать меня. – Ты скажешь им, где ее искать. Ее ты тоже убьешь».

– Да, – вслух проговорила я. – Я выполню свой долг.

«Почему? – прошептала она сонно. – Разве это сделает тебя счастливой?»

Я не хотела с ней спорить и поэтому промолчала.

Гора надвигалась. Еще немного – и мы окажемся под ней. Показалась небольшая автозаправка с магазинчиком и закусочной, а рядом – заасфальтированная площадка, место для домов на колесах. Сейчас, в разгар летней жары, она почти пустовала.

Что теперь? Остановиться пообедать – или, скорее, поужинать?

Заправиться и ехать дальше в Тусон, чтобы поделиться недавними открытиями с Искательницей?

Эта мысль внушала такое отвращение, что пустой желудок запротестовал. Я непроизвольно сжала челюсти, ударила по тормозам, и машина с визгом встала посреди дороги. Мне повезло, что сзади никто не ехал. Никто не остановился, не стал предлагать помощь и проявлять заботу. Шоссе пустовало. Солнце пекло, и асфальт местами почти таял в облаке густого марева.

Почему же я чувствовала себя предательницей, собираясь поступить, как велел долг? В моем первом языке, истинном языке Души, на котором говорили только на планете Истоке, не было слова «предательство» или «предатель». И даже слова «верность» – потому что без противоположного понятия оно тоже теряет смысл.

И все же, едва подумав об Искательнице, я испытала глубокое чувство вины. Нельзя говорить ей о том, что я узнала. Нельзя? Почему? Я торопливо отвергла подобные рассуждения. Стоять здесь, ждать и слушать уговоры носителя – вот настоящее предательство. Немыслимое для Души.

И все‑таки я знала, чего хочу, – так страстно и жадно я не хотела ничего за все мои восемь жизней. Стоило зажмуриться на солнце, под веками плясал образ Джареда – не воспоминание Мелани, а мое воспоминание о ее воспоминании. Она ничего мне не внушала. Она лишь ждала, почти неощутимая в моей голове, – я представила, как она, словно бы затаив дыхание, покорно ждала моего решения.

Я не могла отделить себя от желаний этого тела. Я проникла в него глубже, чем предполагала. Я хотела, или хотело оно? Разве была хоть какая‑то разница?

В зеркале заднего вида блеснул на солнце бампер – вдалеке показалась машина.

Я надавила на педаль газа и медленно вырулила к придорожному магазинчику. Выбора не оставалось.

Глава 10

Поворот

Прозвенел колокольчик: в магазинчик зашел еще один посетитель. Я подскочила с виноватым видом и нырнула за полку с товарами, которые мы рассматривали.

«Ты ведешь себя как преступница», – упрекнула Мелани.

«Вовсе нет», – отрезала я.

Ладони покрылись холодным потом, несмотря на жару в тесном магазинчике. Широкое окно пропускало слишком много солнца, так что работающий на всю мощь гудящий кондиционер едва справлялся.

«Какой брать?»– спросила я.

«Тот, что побольше».

Я ухватила огромный брезентовый рюкзак, с виду способный вместить гораздо больше, чем я могла унести, и повернула за угол, к бутилированной воде с другой стороны полки.

«Мы возьмем три галлона, – решила она. – Так у нас будет три дня на поиски».

Я глубоко вздохнула, убеждая себя, что дальше определенной черты не зайду: я всего лишь пыталась выудить у нее больше координат, вот и все. Как только передо мной предстанет ясная картина, я найду кого‑нибудь – возможно, Искателя, не такого мерзкого, как приставленная ко мне, – и передам информацию. Просто я ответственно подхожу к делу, уверяла я себя.

Мой неумелый самообман выглядел так жалко, что Мелани не обращала на него ни малейшего внимания. Наверное, и впрямь было слишком поздно, не зря Искательница меня предупреждала. Напрасно я не полетела с ней в Аризону.

«Слишком поздно? Если бы! – проворчала Мелани. – Я не могу тебя принудить. Я даже руку сама не могу поднять». – В ее мысли слышался стон разочарования.