– Настя! – позвала я завотделом. – Иди сюда!
– Что‑то не так? – спросила Анастасия, подбегая.
Я показала на манекен.
– Зачем здесь это жуткое создание? И почему оно обнаженное?
– Ну… э… ну… – забормотала Настя.
– По какой причине на лице у него макияж в осенних тонах? – вопрошала я дальше. – Если ты забыла, то сейчас июль. «Бак» объявил текущий месяц алым, бордо у нас представлялось в ноябре.
– Э… э… э… – опять невразумительно пробормотала Анастасия.
– И последний вопрос! Кто велел поставить сюда сию гадость? – вскипела я. – «Бак» посещают родители с детьми, кредо нашей фирмы – не эпатировать публику. А что видят мамаши с малышами, входя в твой зал? Голую тетку со всеми анатомическими подробностями. Лицо у нее размалевано так, что Пикассо от зависти на том свете рыдает, а от живота… как бы это поприличнее сказать… к тому месту, где ноги соединяются с туловищем, идет надпись, сделанная все той же бордовой помадой. Ну‑ка переведи мне ее.
– Не могу, – пропищала Настюша.
– Да? Почему же? – ехидно осведомилась я.
– Она из иероглифов, – ушла в минор Анастасия.
– Так, так… – протянула я. – Вчера иду по отделу праздничных наборов и слышу восхитительный диалог. Нефедова, старшая продавщица, обслуживает щедрого старичка, который своей внучке самый большой набор фирмы «Бак» берет. И уж так Роза старается‑улыбается, подарки старичку за дорогую покупку набирает.
– Розка лучшая, – оживилась Настя, – она даже бегемоту шампунь для окрашенных волос втюхает.
Я пропустила мимо ушей чудесное словечко «втюхает».
– И вдруг дедуля спрашивает: «Красавица, как вы себя чувствуете?» Нефедова удивилась: «Нормально. А что? Я плохо выгляжу?» «Как сочный персик на заре, – успокоил ее галантный пенсионер. – Вижу, у вас на руке татуировка… Оно, конечно, модно». «Верно, – кивнула Роза. – Вы против наколок?» Дедок закатил глаза. «В мою молодость их делали только зэки да еще моряки, которые якорь рисовали. Но времена меняются, а я совсем даже не ханжа. Просто забеспокоился, когда надпись на вашей руке увидел. Сейчас июль, а там написано «Продукт годен до апреля». Весенний месяц давно прошел, вот я и подумал, вдруг у вас со здоровьем нелады?» Нефедова стоит, моргает, а дедуля сообщает: «Я переводчиком с японского работаю, до сих пор на службе. Если вам какие‑то лекарства из Токио нужны, скажите». Милый такой старичок, но ехидный. Я потом у Розы спросила, где она эту красотищу набила, а она промолчала. И вот, глядя сейчас на манекен, я подумала: что, интересно, ему на пузе вывели? Вдруг непотребное изречение? И вообще, кому на ум взбрело такое отчебучить?
– Вам, – выпалила Настя.
– Мне? – подпрыгнула я. – Да никогда в жизни! Я постоянно твержу, что мы в России живем, наш покупатель на русском разговаривает, никакого иностранного суржика в навигации по залу и в рекламе я не потерплю.
Анастасия резко выпрямилась.
– Пришла ваша новая помощница Кристина, велела фигуру у входа водрузить и так расписать. Я у нее спросила: «А Степанида в курсе?» Девушка ответила: «Конечно. Она сама эту акцию придумала для оживления интерьера зала». Я и подумала, что у каждого человека может приступ кретинизма случиться, и вы не исключение. Степа, вы ничего не знали?
– Убери эту жуть, – попросила я. – Разберусь с Кристиной.
– У вас телефон трещит, – подсказала Настя.
Я взяла трубку и услышала щебетание помощницы:
– Степанида, девушка вас давно в приемной ждет, нервничает. Вы придете? Развлекаю ее тут пока, чтобы не скучала, веселые истории из жизни фирмы «Бак» рассказываю. Ну, как Оля Волгина у вас в Париже с подиума головой прямо в главреда журнала «Евромода» упала, ногу сломала, зуб выбила, нос набок свернула…
Вот тут я поняла, что чувствовал Иван Грозный перед тем, как приказать рубить го́ловы боярам.
– Кристина, немедленно уходите оттуда!
– Но гостья затоскует, – возразила Светкина.
Оцените мое самообладание! Я ответила коротко:
– У нас не Диснейленд.
– Можно ей чайку принести? – продолжала помощница. – С печеньем.
– Посетительница вас слышит? – уточнила я.
– Конечно, мы рядышком, как попки‑неразлучницы.
Я подумала, что ослышалась.
– Как кто?
– Веселые попки‑неразлучницы, – повторила секретарша.
Тут я должна вам сообщить: на беду, я, Степанида Козлова, обладаю слишком ярким воображением. На пару секунд перед моим мысленным взором возникла картина: две большие задницы восседают за столом в переговорной. Вопрос: чем они улыбаются?
– Мы прямо как попугайчики подружились. Так разрешите ей чай притащить? – чирикала Кристина.
Я прогнала видение, хотела сказать: «Да», но тут меня покинуло самообладание. Вкупе с толерант‑ностью.
– Да хоть кофе, кефир, какао, лимонад с мармеладом, вафлями, крекером и все в одной кружке! Главное – валите из переговорной немедленно!
– Вы думаете… – начала Кристина, но я нажала на экран и понеслась к лифту.
Видимо, выражение лица у главного визажиста «Бака» было сейчас как у голодного людоеда. Служебных подъемников у нас три, и около них вечно толпится народ, но когда я подлетела к кабине, все расступились. И никто не пошел вслед за мной внутрь. Наверх я ехала в гордом одиночестве, повторяя в уме фразу, которую непременно скажу Кристине: «К сожалению, мы с вами не сработаемся, пройдите в отдел персонала за расчетом».
Прежде чем войти в переговорную, где находилась девушка, которую я уж и не помню, когда приглашала, я заглянула в туалет. Глянула на себя в зеркало и строго сказала своему отражению:
– Спокойно! Посетительница не виновата, что Кристина глупее индийской курицы. Возможно, я случайно сказала какой‑то модели: «Мы сейчас проводим кастинг, загляните в «Бак», если хотите». Вообще‑то мне несвойственно делать подобные заявления, но иногда самоконтроль меня подводит. Возьми себя в руки, улыбнись девушке. Ну, вперед и с песней!
Я вымыла руки холодной водой и поспешила в переговорную.
Глава 3
Войдя в помещение, я хотела поздороваться, но, увидев посетительницу, так удивилась, что выпалила:
– Валерия? Почему ты не в гимназии?
– Потому что сижу здесь, – пожала плечами девочка. – Здравствуйте, Степа.
– Добрый день, Лера, – спохватилась я. – Да, я предложила тебе заглянуть в «Бак», но ты ведь еще несовершеннолетняя, поэтому я не имею права обсуждать с тобой участие в кастинге без взрослых: отца, бабушки или кого‑то из родственников.
Валерия, как в классе, подняла руку.
– Нет, нет, я не на кастинг. У меня к вам просьба… странная. Вы покупателей регистрируете?
– Есть узкий круг клиентов, как правило, тех, кто ежемесячно оставляет в магазинах большие суммы, – пустилась я в объяснения. – Список таких людей находится в вип‑отделе, они получают приглашения на наши мероприятия, подарки. А почему ты интересуешься? А‑а‑а‑а… Ты увидела, как продавщица дает кому‑то чемоданчик с набором косметики? С удовольствием сделаю тебе такой презент.
– Спасибо, не надо, бабушка увидит и пристанет с вопросом, где я его взяла, а я не хочу ей говорить, что к вам приезжала, – отказалась Валерия. – Значит, если покупатель обычный, его нет в вашем списке и узнать, где он живет, нельзя?
Комментариев нет