– Да. Но Стела куда больше боится своих, чем нас. Он не верит, что мы сможем и дальше его защищать, – добавил он, бросив злобный взгляд на Дженнифер.
– В таком случае у суда нет альтернативы, кроме как согласиться на требование защиты и объявить о нарушении судебного процесса, – медленно произнес судья.
Роберт Ди Силва стоял, наблюдая, как на его глазах рассыпается дело. Без показаний Стелы у него ничего нет. До Майкла Моретти ему теперь не дотянуться. Зато в его власти оказалась Дженнифер Паркер. И он заставит ее заплатить за все, что она сотворила.
– Я дам указания освободить ответчика и распустить жюри, – объявил судья.
– Благодарю вас, ваша честь, – вставил Томас. Ни в его лице, ни в голосе не было ни малейших признаков тор‑жества.
– Если больше ничего… – начал судья.
– Есть кое‑что еще! – Ди Силва повернулся к Дженнифер. – Я хочу, чтобы ее задержали за противодействие правосудию, за незаконное общение со свидетелем, за преступный сговор, за… – бормотал он в бешенстве.
А вот Дженнифер гнев помог обрести голос.
– Вы не сможете доказать ни одно из этих обвинений, потому что каждое лживо. Меня… конечно… можно обвинить в глупости. Но никто меня не подкупал. Я считала, что передаю пакет от вашего имени.
Судья Уолдман взглянул на Дженнифер:
– Какова бы ни была мотивация, последствия чрезвычайно неприятны. Я вынужден потребовать, чтобы отдел апелляций предпринял расследование и, если определенные обстоятельства окажутся против вас, начал процедуру исключения из корпорации.
Дженнифер вдруг разом лишилась сил.
– Ваша честь, я…
– Пока это все, мисс Паркер.
Она немного постояла в окружении ополчившихся на нее мужчин. Что еще ей оставалось сказать?
За нее все сказала желтая канарейка на письменном столе.
Глава 3
Дженнифер Паркер не просто появилась в вечерних новостях: она сама стала вечерними новостями. История о том, как она принесла главному свидетелю окружного прокурора желтую канарейку, была настоящей сенсацией. Все телевизионные каналы показали, как Дженнифер Паркер, покидая офис судьи Уолдмана, прорывалась сквозь толпу журналистов к выходу.
Дженнифер не верила своей неожиданной кошмарной славе. Ее теснили со всех сторон теле‑, радиорепортеры и газетчики. Ей отчаянно хотелось сбежать от них, но гордость не позволяла.
– Кто дал вам желтую канарейку, мисс Паркер?
– Вы раньше встречались с Майклом Моретти?
– Вы знали, что Ди Силва собирался использовать этот процесс, чтобы стать губернатором?
– Окружной прокурор объявил, что собирается исключить вас из корпорации адвокатов. Вы собираетесь оспорить его решение?
На каждый вопрос Дженнифер сухо роняла:
– Без комментариев.
В вечерних новостях канала Си‑би‑эс Дженнифер назвали заблудившейся Паркер, девушкой, которая по ошибке зашла не туда.
Ведущий канала Эй‑би‑си упомянул о ней как о Желтой Канарейке. Спортивный комментатор Эн‑би‑си сравнил ее с Роем Ригелсом, футболистом, который забил мяч в ворота собственной команды.
В «Тониз плейс», ресторане, принадлежавшем Майклу Моретти, праздник был в самом разгаре. В зале пили и буйст‑вовали приятели Майкла. Сам же он сидел в одиночестве у стойки бара, оазисе молчания, и смотрел телевизор, где непрерывно транслировали сцены с Дженнифер Паркер. Он отсалютовал ей стаканом и выпил.
Адвокаты всей страны обсуждали историю с Дженнифер Паркер: одни были уверены, что ее подкупила мафия, другие – что ее подставили, – но обе стороны сходились в одном: короткая адвокатская карьера Дженнифер Паркер закончилась, продлившись ровно четыре часа.
* * *
Дженнифер родилась в штате Вашингтон, в Келсо, в маленьком городке с деревянными домами, основанном в 1847 году тоскующим по родине шотландцем, назвавшим его в честь родного города.
Отец Дженнифер был адвокатом, сначала лесоторговой компании, основного городского предприятия, а потом рабочих с лесопилок. Раннее детство Дженнифер было наполнено радостью. Штат Вашингтон, с его живописными горами, ледниками и национальными парками, был воистину сказочным для ребенка местом. Она ходила на лыжах, плавала на каноэ, а став постарше, поднималась на ледники и посещала места с чудесными названиями: Оханапекош, Нискуалли, озеро Кле‑Элум и водопады Ченуис, Хорс‑Хейвен и долину Якима. Позже Дженнифер научилась подниматься на вершину Ренье и вместе с отцом кататься на горных лыжах.
У отца всегда находилось для нее время, а вот мать, признанная красавица, не находившая себе места, постоянно была занята какими‑то таинственными делами и редко оставалась дома. Дженнифер обожала отца. В Абнере Паркере текла смешанная англо‑ирландско‑шотландская кровь. Среднего роста, с черными волосами и зеленовато‑голубыми глазами, он был не только по‑настоящему красивым, но и сострадательным, с глубоко укоренившимся в душе чувством справедливости. Его интересовали не деньги, а люди. Он часами разговаривал с Дженнифер, рассказывая о делах, которые вел, и клиентах, приходивших в его маленький, скромный офис. И только лет десять спустя до Дженнифер дошло, что он беседовал с ней, потому что больше было не с кем.
После занятий Дженнифер спешила в суд, чтобы по‑смотреть на отца за работой. Если заседания в тот день не было, она сидела в его офисе, наблюдая, как он принимает посетителей. Они с отцом никогда не обсуждали ее поступление на юридический факультет: это воспринималось как должное.
Когда Дженнифер исполнилось пятнадцать, она стала летом работать на отца. В том возрасте, когда другие девочки встречались с парнями и бегали по вечеринкам, Дженнифер с головой погрузилась в судебные иски и завещания.
Мальчики интересовались ею, но она редко ходила на свидания. Когда отец спрашивал ее о причине, она отвечала: «Они все такие юнцы, папа».
В душе она твердо знала, что когда‑нибудь выйдет за такого же адвоката, как отец.
В шестнадцатый день рождения Дженнифер ее мать сбежала из города с восемнадцатилетним сыном соседа, и после этого отец Дженнифер стал тихо умирать. Семь лет его сердце еще билось, но он был мертв с того момента, как узнал правду о жене. Весь город сочувствовал ему, что еще больше ухудшало дело, ведь Абнер Паркер был человеком гордым. Именно тогда он запил. Дженнифер делала все возможное, чтобы утешить его, но с той поры ничто уже не было прежним.
На следующий год, когда подошло время уезжать в колледж, Дженнифер решила остаться дома с отцом, но тот ничего не хотел слышать. «Мы станем партнерами, Дженни, – пообещал он. – Поскорее получи адвокатский диплом».
Окончив колледж, Дженнифер поступила в Университет Вашингтона в Сиэтле, и, пока ее сокурсники бродили в лабиринте контрактов, гражданско‑правовых конфликтов, имущественных споров, гражданского и уголовного кодексов, Дженнифер чувствовала себя как рыба в воде. Она перебралась в студенческое общежитие и устроилась на работу в юридическую библиотеку.
Она полюбила Сиэтл. По воскресеньям Дженнифер, студент‑индеец Аммини Уильямс и ширококостная ирландка Джозефина Коллинз катались на лодке на озере Грин‑Лейк в центре города или посещали гонки на приз Золотого кубка на озере Вашингтон и наблюдали, как мимо пролетают ярко раскрашенные гидропланы.
Комментариев нет