– Где вы услышали обо мне? – спрашивала Дженнифер и неизменно получала уклончивые ответы: «От друга… читал о вас… ваше имя называли на вечеринке…»
Только когда какой‑то клиент, объясняя суть проблем, упомянул Адама Уорнера, Дженнифер неожиданно поняла:
– Это мистер Уорнер прислал вас, верно?
Клиент смущенно потупился.
– Видите ли, он сказал: будет лучше, если я о нем умолчу.
Дженнифер решила позвонить Адаму. В конце концов, она у него в долгу. Вежливо поблагодарит, и только. Ничего личного. И естественно, она никак не проявит, что звонит не только ради выражения признательности.
Мысленно она несколько раз прорепетировала беседу. А когда набралась мужества поднять трубку, секретарь сообщила, что мистер Уорнер сейчас в Европе и в ближайшие несколько недель не собирается возвращаться.
Постепенно Дженнифер осознала, что все чаще думает об Адаме. Вспоминала тот вечер, когда он пришел к ней домой. Как отвратительно она себя вела! Хорошо еще, Адам оказался достаточно умен, чтобы не обращать внимания на ее ребяческие выходки, когда она срывала на нем злость. Мало того, что он сделал для нее тогда, так теперь еще присылает клиентов!
Дженнифер выждала три недели, прежде чем снова по‑звонить Адаму. На этот раз оказалось, что он улетел в Южную Америку.
– Что‑нибудь передать? – спросила секретарь.
Дженнифер некоторое время колебалась.
– Не стоит.
Она безуспешно пыталась выбросить Адама из головы. Гадала, женат он или помолвлен. Гадала, каково это, быть миссис Адам Уорнер. Гадала, уж не спятила ли она…
Время от времени Дженнифер видела в газетах или журналах имя Моретти. В журнале «Нью‑йоркер» была помещена подробнейшая статья об Антонио Гранелли и восточных мафиозных семействах. В статье говорилось, что здоровье Гранелли слабеет и его зять Майкл Моретти готовится стать главой всей империи Антонио. В журнале «Лайф» была статья об образе жизни Моретти, а в конце упоминалось о злополучном процессе. Камилло Стела отбывал срок в Ливенуорте, а Моретти оставался на свободе. Автор статьи напоминал, что именно Дженнифер Паркер развалила дело, в результате которого Майкла могли послать в тюрьму или на электрический стул.
Когда Дженнифер читала газету, внутри у нее все переворачивалось. Она с радостью собственноручно нажала бы кнопку, подводящую ток к стулу.
Хотя большинство клиентов Дженнифер были людьми незначительными, все же опыт она приобретала бесценный. За месяц Дженнифер успела изучить каждый зал заседаний в здании уголовного суда по адресу: Сентр‑стрит, 100, и служивших там людей.
Когда одного из клиентов задерживали за воровство в магазине, грабеж, проституцию или продажу наркотиков, Дженнифер спешила в деловую часть города, чтобы договориться о выходе клиента под залог, и ведение переговоров прочно вошло в ее жизнь.
– Установлен залог в пятьсот долларов.
– Ваша честь, у ответчика нет таких денег. Если суд снизит сумму до двухсот долларов, ответчик сможет вернуться к работе, чтобы кормить семью.
– Так и быть. Двести долларов.
– Спасибо, ваша честь.
Даже заведующий бюро жалоб, куда посылались копии протоколов ареста, удивлялся:
– Опять вы, Паркер! Ради бога, вы когда‑нибудь спите?
– Привет, лейтенант! Моего клиента забрали за бродяжничество. Могу я посмотреть протокол на Коннери, Кларенса Коннери.
– Скажи, солнышко, зачем тебе нужно тащиться сюда в три ночи ради бродяг?
– Чтобы самой не болтаться на улице, – ухмылялась Дженнифер.
Она бывала и в ночном суде, проходившем обычно в зале номер 218 здания суда на Сентр‑стрит. Приходилось окунаться в дурно пахнувший, переполненный людьми мир с собст‑венным своеобразным жаргоном, который поначалу сбивал ее с толку.
– Паркер, ваш клиент задержан за энвэгэпэ.
– Мой клиент задержан за что?!
– Ночной вооруженный грабеж со взломом и покушением на убийство. Усекли?
– Усекла.
– Я представляю интересы мисс Льюны Тарнер.
– О боже!
– Не изложите ли подробности дела?
– Погодите. Сейчас найду протокол. Вот. Прос. Задержана ОБУП, внизу.
– О… чем?
– Вы здесь новенькая, верно? ОБУП – отделение по борьбе с уличной преступностью. «Прос.» – проститутка, «внизу» – к югу от Сорок второй улицы. Дошло?
– Дошло.
Ночной суд вызывал у Дженнифер приступы депрессии. Там постоянно происходили людские приливы и отливы, оставлявшие в зале заседаний выброшенных на берег жертв правосудия.
Каждую ночь там слушалось более ста пятидесяти дел. Ответчиками были шлюхи, трансвеститы, вонючие оборванные пьяницы и наркоманы. Туда приводили пуэрториканцев, мексиканцев, евреев, ирландцев, греков, итальянцев, обвиняемых в насилии, воровстве, незаконном ношении оружия, распространении наркотиков, грабежах и проституции. Но у всех была одна общая черта: бедность. Они были бедны, растерянны, сдались и ничего не ждали от жизни. Они были мусором, дрянью, швалью, мимо которой богатое общество равнодушно проходило не оглядываясь.
Большинство обитало в Центральном Гарлеме, и, по‑скольку в тюрьмах не хватало места, всех, кроме осужденных за более серьезные преступления, отпускали или приговаривали к штрафу. Они возвращались домой на Сент‑Николас‑авеню или Морнингсайд и Манхэттен‑авеню, где на площади три с половиной квадратных мили проживали двести тридцать пять тысяч афроамериканцев, восемь тысяч пуэрториканцев и приблизительно миллион крыс.
Большинство клиентов Дженнифер были людьми, задавленными бедностью, системой и собственным образом жизни, – людьми, которые давно сдались. Дженнифер с удивлением обнаружила, что их страх подпитывал ее уверенность в себе. Вряд ли ее жизнь можно считать блестящим примером успеха, и все же между ней и клиентами была огромная разница: она никогда не сдавалась.
Кен Бейли познакомил Дженнифер с отцом Фрэнсисом Джозефом Райаном. Отцу Райану было около шестидесяти: энергичный жизнерадостный человек с жесткими черными седеющими, завивавшимися на затылке и вечно нуждавшимися в стрижке волосами. Дженнифер искренне полюбила его с первой встречи.
Время от времени, когда кто‑то из прихожан внезапно исчезал, отец Райан приходил к Кену. Тот неизменно находил блудного мужа, жену, дочь или сына, но никогда не брал денег.
– Считайте, что я вношу залог за жизнь в раю, – пояснял Кен.
Как‑то, когда его не было в конторе, заглянул отец Райан.
– Кена нет, отец Райан. Сегодня он не вернется.
– Собственно говоря, я к вам, Дженнифер.
Священник сел на неудобный старый деревянный стул перед ее столом.
– У моего друга небольшая проблема.
Обычно с подобного вступления начинался его разговор с Кеном.
– Слушаю вас, отец.
– У меня есть одна престарелая прихожанка, так эта бедняжка никак не может получить выплаты по социальному страхованию. Она переехала в мой приход несколько месяцев назад, а какой‑то чертов компьютер, гори он в аду, потерял все сведения о ней.
– Понятно.
– Так и знал, что вы поймете, – кивнул отец Райан вставая. – Только, боюсь, гонорара вы не получите.
– Не беспокойтесь, отец, – улыбнулась Дженнифер. – Я попытаюсь все уладить.
Она посчитала дело простым, но потребовалось почти три дня на то, чтобы восстановить данные в компьютере.
Комментариев нет