Эта просьба меня задевает, хотя я и сама уже решила, что надо рассказать о его канале Джиму. Но я заставляю себя проигнорировать раздражение.
– Ну, ты же теперь все равно будешь постоянно вращаться в кругу всех этих парней из индустрии, а ведь мы с ребятами так стараемся. – Теперь выражение его лица становится даже каким‑то нагловатым. – Это наш шанс заявить о себе. Ты сама говорила, что мы вполне можем пробиться на телевидение.
Проклинаю тот день, когда написала этот комментарий.
– А ты разве не планируешь получать диплом по медиакоммуникации? – говорю я в надежде, что это собьет его с толку.
Но УУ машет рукой.
– Я пошел туда только чтобы попасть на телевидение. Хочу быть спортивным комментатором, сама знаешь. Так что если у меня есть шанс быстрее продвинуться к цели, почему бы им не воспользоваться?
Я молчу, и он расстроено поджимает губы.
– Так ты не поможешь?
– Нет, я…
– Мне кажется, я не так много прошу, – перебивает он. – Раз уж мне придется на несколько месяцев остаться без своей девушки…
– На год, – еле слышно говорю я.
Он раскрывает рот от удивления:
– Год? Все это продлится целый год? – Он всплескивает руками. – Ну вот видишь! Я приношу огромную жертву. И мне будет гораздо проще с этим примириться, если у меня хотя бы появится возможность улучшить свои карьерные перспективы.
«А просто помочь мне и моей семье для тебя недостаточно?» – чуть было не брякаю я, но сдерживаюсь. В том, что он говорит, есть логика. Год – это действительно много, рано или поздно нам надоест ото всех прятаться. Кроме того, «Даймонд» точно за такое не возьмется, и, может быть, если он получит порцию конструктивной критики от настоящих профессионалов, то наконец поймет, что эта затея – пустая трата времени.
– Ты прав, – говорю я. – Такое нельзя упускать.
Его лицо сияет.
– Пришли мне все, что хочешь, – говорю я, – и я найду, кому это передать.
– Е‑е‑е, детка! Ты самая лучшая! – Он хватает меня в объятия и начинает целовать, пока у меня не заканчивается воздух и мы оба, хохоча, не отрываемся друг от друга.
Вернее, он действительно хохочет, а я только делаю вид. Кажется, как и всегда.
7
ОНА
Вечером в пятницу, через сорок восемь часов после моей поездки к УУ, мы с ним «расстаемся». В тот день, перед тем как я уехала, он поцеловал меня, сказал, что любит, и пообещал прислать ролик как можно скорее. Я, конечно, чувствую себя довольно неловко от необходимости рекламировать его дурацкий канал Джиму Толсону, но опасаюсь, что, если откажусь, он рассердится на меня за эту историю с Окли и расстанется со мной по‑настоящему. А мне сейчас очень нужна его поддержка.
На «Фейсбуке» мы оба бываем не очень часто, так что информация о нашем «разрыве» передается вот каким образом.
УУ убирает ссылки на меня из «Твиттера» и «Инстаграма». Раньше там было написано: «Безумно влюблен в @VeryVaughn». Теперь там пусто.
Я пишу короткое, полное грусти сообщение:
Вонн Беннетт @VeryVaughn
расставаться – ОТСТОЙ #расставание #оченьгрустно
Через несколько минут директ «Твиттера» и «Инстаграма» взрывается сообщениями от друзей. Я сижу на кровати, на коленях у меня ведерко мороженого с шоколадной крошкой, ложка торчит изо рта, и я очень стараюсь не заплакать, глядя на экран ноутбука.
@MandiHunt343 ОМГ, УУ! Что случилось с твоим аккаунтом? Вы что, расстались с Ви?
@CarrieCarebearDawes ВЫ С ВИ РАССТАЛИСЬ?!
@KikiSimpson боже мой вонн. когда это произошло?
@Tracyloves1D Если этот подлец УУ тебе изменил, я ему врежу!
Кэрри, Кики и Трейси – мои школьные подруги. Ближе всего мы общаемся с Кэрри, так что я пишу ей, что мы действительно расстались. Она немедленно отвечает и предлагает прийти меня поддержать с мороженым. Я говорю, что с этой стороны уже все схвачено, и мы договариваемся встретиться в воскресенье и пообедать вместе.
Поскольку пиарщица Окли велела мне отвечать на все твиты, связанные с разрывом, я заставляю себя написать Кики и Трейси тоже, но не рассказываю никаких подробностей. УУ настаивал, что не хочет выглядеть 1) как слабак и 2) как мерзавец. Таким образом, получилось, что разрыв был его идеей, но я не должна намекать, что он как‑то провинился.
Официальная версия – что он меня бросил, потому что теперь учится в университете и не хочет продолжать отношения. Я специально говорю Трейси, что он мне не изменял. Потом засовываю еще одну ложку божественной шоколадной субстанции в рот и стараюсь не заплакать.
Конечно, я помню, что расставание ненастоящее, но от этого не легче. Мне очень хочется написать УУ. Нет, хочется ему позвонить, услышать его голос, чтобы он сказал, что все эти сообщения написали люди, которые не знают, что мы притворяемся, и искренне за нас переживают.
Но нельзя. Клаудиа запретила нам общаться как минимум неделю – «чтобы дать новостям о разрыве время распространиться». Она утверждает, что пристально за нами следит. Понятия не имею, что это могло бы означать, но, честно говоря, я немного побаиваюсь ее и Джима, так что не звоню УУ, хотя умираю от тоски.
– Вонн? – Пейсли стучится в дверь.
– Да? – говорю я дрожащим голосом. Ненастоящее расставание ощущается вполне как настоящее.
– Можно войти?
– Конечно, заходи.
Пейсли входит, бросает взгляд на ведерко с мороженым, на мое жалкое выражение лица, садится рядом со мной на кровать, смотрит на экран своими темными глазами, и на ее лице появляется выражение сочувствия.
– Мне ужасно жаль. Я вижу, как тебе тяжело, – говорит она и прикусывает губу. – Знаешь, еще не поздно отказаться.
– Уже поздно, – говорю я. Мне очень хочется получить эти деньги. – Но год пролетит быстро, верно?
Пейсли кивает.
Я съедаю еще ложку мороженого.
– Знаешь, что самое ужасное? Ну ладно, второе по степени ужасности, потому что самое ужасное – это то, что мне нельзя разговаривать с УУ. Но Окли Форд такой противный! Он даже руку не захотел мне пожать при знакомстве. Как, интересно, он собирается себя заставить прилюдно ко мне прикоснуться?
– Но зато он заметил, что ты проголодалась, и велел принести тебе еды, а это уже кое‑что. К тому же на него, по крайней мере, приятно смотреть, – замечает Пейсли.
Ну да, хоть что‑то.
Пейсли соскальзывает с кровати.
– Мы с близнецами вечером идем в кино. Хочешь с нами?
Я мотаю головой:
– Не‑а. Буду сидеть дома и предаваться скорби. Собираюсь потолстеть от мороженого килограмма на три.
– Не толстей слишком сильно, – смеется она. – А то Окли Форд еще передумает с тобой встречаться.
Комментариев нет