В жутком расположении духа я вернулась домой, где гадина-судьба добила меня визитом позднего гостя. Глядя на посетителя, я мысленно перебирала способы его медленного умерщвления. Нет, я не кровожадная. Но я плотоядная, и мне что-то сильно не хватает протеина!
Мой испепеляющий взгляд абсолютно не возымел на него никакого действия.
Алберт мирно распивал коньяк в обществе моей семьи и вел с ними легкую непринужденную беседу. Разъяренная фурия в исполнении Петры Олмарк-Леманской не имела успеха у зрителей. Они словно меня не замечали.
– Добрый вечер, – прорычала фурия, изображая крайнюю степень недовольства.
– Добрый вечер, Петра! – радостно отозвался Алберт.
Ну и зачем надо ТАК улыбаться? Добиваемся эффекта самовозгорания? Только что-то огнетушителей рядом не вижу или брандспойта растянутого. Я же еще и керосинчику добавить могу! Нет, улыбается, глазами зелеными сверкает!
Очень хотелось спросить: «Че надо, бари-и-ин?» Сдержалась. Мелькнула мысль, что он привез сведения о местонахождении Сарториуса, которого по распоряжению принца искали все службы королевства. Но вовремя поняла, что для этой миссии Жорж вряд ли послал бы ко мне Алберта. Или он по личной инициативе, так сказать?
– Нам надо поговорить, – спокойный голос, дружелюбный взгляд.
Не обманывает? Хм… Видно будет.
– Я догадалась, – успокаиваюсь. – Ри, – поворачиваюсь к брату, – мы займем твой кабинет?
– Пожалуйста… Ужинать будешь?
– А гость уже ужинал?
По лицу Алберта пробегает волна недовольства, но он быстро берет себя в руки и улыбается так же ослепительно.
– Да.
– Тогда не буду. Идем… Алберт, – говорю, делая усилие над собой. Ведь собиралась обратиться к нему на «вы» и «господин Ланге».
Благодарный взгляд. Как хочется верить этим насмешливым зеленым глазам, которые могут быть такими искренними.
– Присаживайся…
В кабинете брата уютно. В детстве я любила играть под огромным дубовым письменным столом, сооружая из него пещеру первобытного человека. При желании на внутренних стенках тумб до сих пор можно найти процарапанные силуэты животных. Да, я предпочитала реализм и делала наскальные рисунки мелом. А вход в мою пещеру закрывала шкура бурого медведя…
– Я прекрасно понимаю, что ты меня не ждала.
Гость уселся в кресло, предназначенное для посетителей. Я заняла место хозяина.
– Не ждала, ты прав.
Смотрю Алберту в глаза, пытаясь понять, кто он сейчас? Друг? Мнимый влюбленный? Или офицер тайной службы Его Величества?
– Я приехал извиниться перед тобой… – Я подняла бровь, типа удивилась. – И все объяснить.
Смущенный Алберт – это, конечно, занимательное зрелище.
– Я слушаю.
– Петра, я виноват перед тобой в том, что пытался использовать тебя… в своих личных целях.
Было видно, что говорить ему трудно. Алберт делал паузы, подбирая слова, отводил виноватый взгляд, нервно сцеплял и расцеплял пальцы.
– Я это поняла.
– Когда? – сцепил пальцы, подпер подбородок.
– Точно не скажу, но… сразу, наверное. А на яхте я убедилась в этом окончательно.
– Все правильно, – расцепил пальцы. – На яхте я все окончательно испортил!
– Нечего было портить, – успокоила я его невесело.
– Я мог… нет, я должен был тебе объяснить все сразу. По крайней мере, это было бы честно по отношению к тебе!
– Объясни сейчас. Я постараюсь понять тебя.
– Понимаешь, я… Я не могу любить!
– В каком смысле? – напряглась я от ТАКОГО признания. Это он про чувства или физиологию? Не с первым, ни тем более со вторым я ему помочь никак не могла.
– Я неспособен полюбить девушку. – Успокоил, спасибо. – Сначала это меня не волновало. Примерно лет до двадцати. А потом мне показалось странным, что друзья вокруг меня флиртуют, влюбляются, заводят романы, женятся, я же – как замороженный. Мне, конечно, нравятся девушки. Я понимаю их красоту, и телесную, и душевную. Но дальше этого понимания дело не идет. Родители тоже стали беспокоиться, видя мою холодность. Друзья в нетрадиционности подозревали… – На его щеках проявился легкий румянец. Как мило. – Можно было бы плюнуть на это… Но я чувствовал себя ущербным. Мне было недоступно то, о чем так страстно пишут поэты… – Он судорожно сглотнул, помолчал, собрался с мыслями. – Я решил узнать причину моей… нет, не болезни. Не могу подобрать слова.
– Душевного анабиоза, – предложила я ему термин.
– Точно! Врачи тут бессильны по понятным причинам. Маги тоже не помогли. Проклятия никакого на мне не было.
– Типа «венца безбрачия»?
– Да. Тогда я оккупировал королевскую библиотеку и стал искать хоть что-нибудь, что могло мне подсказать… помочь… Я нашел, Петра. Нашел старую рукописную книгу, в которой рассказывалось о путешествиях одного рыцаря по миру. Думаю, это были его путевые заметки. Так вот этот рыцарь описал одно уникальное место в горах Ришну, которое исполняет желания.
– Исполняет желания? Что, как в сказке?
– Не совсем. Оно дает ответы на твои вопросы. А что с этим делать, человек уже решает сам!
– И что, все так просто? – засомневалась я в его правдивости.
– Нет, не просто. Во-первых, это место труднодоступно. Во-вторых, работает оно, если можно так выразиться, всего два раза в год. В дни весеннего и осеннего равноденствия, когда все силы уравновешиваются в природе. И только в эти дни тем, кто проведет сутки в медитации на вершине горы, открываются тайны. Да и то не всем. На праздные вопросы, типа как выиграть миллион, ответа никто не получит. Только на жизненно важные.
– И ты побывал там? – Почему я спросила с такой надеждой?
– Да.
– И получил ответ?
– Да. – Он опустил голову и долго молчал. Я не понукала его, ждала, когда сам будет готов. – Это моя карма. Расплата за прежнюю жизнь, в которой я очень плохо обошелся с любившей меня женщиной.
– Ты… – я собралась с духом, – бросил ее?
– Нет… хуже. Я обрек ее и… нашего ребенка на смерть.
– Хлор! – У меня мурашки побежали по всему телу.
Лицо Алберта имело такое скорбное выражение, словно этот страшный поступок он повторил и в нынешней жизни.
– А она, умирая, молилась за мое благополучие! Петра, я имел в той жизни такое прекрасное чистое чувство! Но я отрекся от него в угоду неких политических целей. А в этой жизни все наоборот. Я имею все, о чем мечтал в той, но только не могу полюбить, как бы я этого ни хотел!
– Ангидрит твою, Алберт! И что?! Как от этого избавиться? Ты узнал?
– Узнал. – Он тяжело вздохнул и снова посмотрел на меня виновато. – Через какое-то время я должен был встретить девушку, которая своими усилиями…
– Усилиями? – поразилась я. – Не чувствами?
– Усилиями, – подтвердил Алберт, снова вздохнув, – помогла бы мне научиться любить. Я подумал, что это ты. Прости! Ты была моей надеждой!
Он что-то еще говорил о своих мечтаниях, надеждах, но я не слушала, обдумывая его слова. Мне не давало покоя слово «усилия». Не любовь, не нежность, а усилия. Ведь где-то только что это было… Леда!!!
Комментариев нет