Единорог

Мэриан подняла глаза на Джеймси, опять пристально смотревшего на нее. Он опустил свечу, позолотившую теперь нижнюю часть его лица. Губы его были приоткрыты, и он смотрел с пугающей настойчивостью, дрожа от какого-то тайного намерения.

Мэриан спросила тихим шепотом:

— У тебя есть ключ? Может, мне войти к ней?

Джеймси прижал палец к губам, сделал ей знак подняться, взял за руку и вывел в коридор. Закрыл дверь прихожей и поставил свечу на пол.

— В чем дело? Джеймси, ты пугаешь меня.

Длинный коридор протянулся позади них, темный и тихий. Сейчас она не видела лица Джеймси. Свет свечи, казалось, кружил вокруг их колен и терялся. Он все еще сжимал ее руку.

— Мы должны выпустить ее.

Мэриан слушала его, но не понимала.

— Ты хочешь сказать что должен впустить меня к ней? У тебя есть ключ?

— Есть. Говорю тебе, мы должны выпустить ее.

Мэриан стояла молча, в то время как звук, казалось, на полнил дом, резонируя в пустоте. Ей представлялось, что теперь все должны проснуться и встать во тьме за пределами света свечи, прислушиваясь к тому, что произойдет. Неужели наконец-то пришла минута освобождения? Теперь Ханна хотела уйти. Эта мысль пугала и причиняла боль.

Мэриан шепотом возразила:

— Ты сошел с ума, Джеймси. Куда она сможет пойти, что она может сделать, покинув дом ночью и в такой дождь?

Ответ, казалось, отозвался эхом, прогремев вокруг них под сводом дождя. Теперь она держалась за Джеймси. Они прильнули друг к другу, как заговорщики, как напуганные дети.

— Мы должны выпустить ее, — повторил он. — Это ее право. Мы должны освободить ее, прежде чем вернется Питер.

Мэриан почувствовала резкий приступ боли: «Почему это обрушилось на меня?»  Она сказала:

— Нет, нет. Мы можем увезти ее завтра на машине.

— Увезти ее? Куда? Зачем? Питер может приехать в любую минуту. Нет, сейчас и таким образом. Мы должны просто открыть дверь.

— Нет, Джеймси, я не могу. Зачем ты разбудил меня? Почему ты просто сам не открыл дверь?

— Мне было необходимо твое присутствие. Не бойся, Мэриан. Вот как все должно произойти. Пойдем.

Он открыл дверь прихожей и потянул ее назад. Когда дверь отворилась, свеча на секунду вспыхнула и погасла. Они неподвижно стояли, все еще держась друг за друга, в темной комнате. Затем Мэриан увидела, что комната заполняется слабым серым светом. Наступало утро.

Она снова жалобно пробормотала:

— Нет!

Но Джеймси уже шарил в кармане в поисках ключа. Она словно зачарованная смотрела, как он нашел его, тихо вставил в замочную скважину и повернул. Приоткрыл дверь и отступил назад.

Мэриан отпрянула и прижалась к стене. Ей казалось, что через комнату сейчас пройдет какой-то ужасный призрак. Джеймси стоял напротив нее, устремив взгляд на темный проем двери. Стало немного светлее.

Они, не двигаясь, ждали несколько минут. Затем из комнаты донесся чуть слышный звук. Мэриан, открыв рот, с трудом ловила воздух. Затем дверь пришла в движение, и в дверном проеме возник силуэт Ханны.

Минуту помедлив, она бесшумно двинулась через комнату и прошла между ними. Лицо было почти неразличимо, но фигура четко вырисовывалась в холодном неясном свете. На ней было пальто, а ноги оставались босыми. Она скрылась в коридоре. Мэриан увидела, что Джеймси напротив нее упал на колени. Когда она подошла к окну, он медленно распростерся — лицом вниз — во весь рост на полу.

Терраса была серой и пустой, чуть поблескивавшей от сырости. Дождь немного уменьшился, и стало возможным увидеть сквозь потрепанный сад стену и ворота. В следующую минуту Ханна была на террасе. Она с неспешной быстротой соскользнула по ступенькам, миновала рыбные пруды и двинулась по тропинке между мокрых тисов. Ее фигура казалась неясной и смутной, как привидение. Она прошла через дверь в стене и скрылась за пеленой дождя.

Глава 32

— Занесите ее в дом.

Вайолет медленно открыла стеклянную дверь, и мужчины, положившие уже свою ношу на террасу, снова подняли ее и понесли в дом. Все еще шел дождь.

Мэриан последовала за ними. Она едва могла передвигаться и, проходя через стеклянную дверь, ухватилась за нее. Когда они заходили в гостиную, она увидела лежащую там другую, закутанную в белое фигуру. Вайолет показывала мужчинам дорогу, объясняла им, что делать, и Мэриан через закрывающуюся дверь встретила взгляд ее удлиненных усталых глаз. Вайолет смотрела на нее без ненависти, но как на незнакомку. Теперь в этом доме она была вне закона. Мэриан стала медленно подниматься по ступеням.

Сейчас, она полагала, должно быть около девяти часов. Или меньше? Все часы как будто остановились. Ханну нашли почти тотчас же. Рыбак видел, как все произошло, ее тело без большого труда извлекли из расщелины, где оно лежало между камней, и принесли в дом — вскоре после прибытия вестника.

Когда Мэриан вышла из состояния транса или отвлеклась от молитвы у окна Ханны, она обнаружила, что Джеймси ушел. Она вернулась в свою комнату, легла и погрузилась в избавленный от кошмаров полусон, время от времени просыпаясь и прислушиваясь. Однажды ей показалось, что Ханна зовет ее. Один раз она даже направилась в комнату посмотреть, не возвратилась ли Ханна, однако с полдороги вернулась назад — не могла видеть этого места снова. Ей казалось, что на верхней площадке ждет Джералд, и она бегом бросилась в свою комнату. После этого сидела у окна до тех пор, пока не увидела бегущего тяжело дыша вестника, а затем медленную кавалькаду. Сейчас она смотрела на подъездную аллею и с ужасом ожидала появления «лендровера».

Дневной свет принес ей новое потрясение. Она смотрела на серые очертания долины и находила в них некоторую странность. Ей даже на какое-то время показалось, что она в полудреме видит одно из тех странных сновидений, где пробудившееся сознание, кажется, сопровождает спящего. Пейзаж снаружи выглядел совершенно по-другому. Она несколько раз оглядывалась назад, чтобы проверить, действительно ли находится в своей собственной комнате, а не в какой-то совершенно иной части дома, откуда открывается вид, никогда раньше не виданный. Но ее комната была прежней, и по ту сторону долины, по мере того как светлело, прорисовывался неизменный силуэт Райдерса. Но между ними что-то полностью изменилось, и она наконец поняла, что произошло и почему Эффингэм и остальные не приехали. Огромный поток, широкий, коричневый, полноводный, с ревом проносился в центре долины, разделяя два дома. Болото сбросило свои воды.

Полностью исчез мост, а белые коттеджи наполовину затопило. Поток прорезал расселину с крытыми краями на возвышенности, через которую обрушился прямо и очень быстро, забыв свои прежние извивы. Дальше он растекался, кипя и пенясь между валунами, оставляя за собой широкие борозды и отбрасывая осколки на берег, после чего ринулся вперед, в центр, с яростью большой быстрой реки. Долина превратилась в волнующееся озеро в сотни ярдов шириной, со множеством водоворотов, мешаниной коричневого и белого, — воды его вливались в море.