Джокер

Я подошел поближе. Пес оставался стоять, где стоял, дрожа от холода.

— Ты как, малыш? — при слове «малыш» он повел ухом. Может быть, его так звали раньше, в той, другой жизни, когда у него был хозяин, который о нем заботился, а он, в свою очередь, был готов отдать за него жизнь.

Я уже почти отошел от него, но вдруг, не знаю почему, обернулся. Пес уже не стоял, а валялся на животе в грязи, у него кончились силы.

— Твою мать! — я бросился к нему. Сорвал с себя куртку, набросил на него и попытался поднять. Получилось неожиданно легко, бедняга почти ничего не весил.

Дома я, прежде всего, его вымыл. Он оказался белым в коричневых пятнах. Укрыв его одеялом, начал звонить по ветеринарам. Желающих приехать не было, потом все-таки повезло, доктор аж из Мытищ согласился, предварительно дважды оговорив сумму гонорара.

— Американец, — сообщил он мне, — причем очень крупный.

— Кто?

— Американский бульдог, возраст около двух лет, породистый. Видите татуировку? — и он показал на внутреннюю часть бедра псины.

— Что с ним?

— Сами не видите? Истощение в критической форме. Не гарантирую, что выживет, хотя организм молодой, глядишь и проскочит.

— Что можно сделать, доктор?

— Это зависит от толщины вашего кошелька, — бодро ответил врач.

— Пусть вас это не тревожит.

Следующие двое суток я не отходил от пса, которого решил звать Малышом. Делал ему уколы, давал прописанные врачом лекарства, кормил и тут же убирал за ним — собачий желудок отказывался принимать еду. Потом все понемногу устаканилось. Собаки вообще проживают жизнь быстрее людей, а потому и выздоравливают скорее. На исходе вторых суток он все-таки немного поел. Я надел на него свой старый свитер, застегнул купленный накануне ошейник и ненадолго вывел, как взрослого, на поводке прогуляться. Пес жался ко мне, он очень боялся еще раз потерять хозяина.

…Последнее, что я испытал, перед тем, как провалиться в сон, было глубокое удивление. За все то время, пока я возился с собакой, у меня ни черта не болело, куда-то подевались вялость и апатия.

Так вот и получилось, я спас Малыша, а он, в свою очередь, спас меня.

Эпилог

Я проснулся в половине девятого, не рано, не поздно, а как обычно в последнее время. Малыш уже стоял в дверях с поводком в зубах.

В это утро мы как всегда бегали в парке, вернее, бегал в основном я. Вышколенное многолетними тренировками тело настойчиво запросило нагрузок, едва я немного пришел в себя. Пес пробежал со мной за компанию один-единственный круг, а потом уже наблюдал за моей беготней, стоя на пригорке.

После утренней пробежки мы возвращаемся домой и продолжаем заниматься физкультурой. Занимаюсь, естественно, я один, а он валяется рядом, внимательно за мной наблюдая и контролируя каждое движение.

Далее по распорядку дня у нас завтрак и работа. Совершенно верно, работа. Вот уже месяц, как я тружусь в переводческом бюро «Полиглот», что на Бауманской. Когда-то там работал Серега Волков, он и рекомендовал меня шефине.

— Вы тоже владеете китайским? — с надеждой поинтересовалась дамочка.

— Увы, нет. Только английским, испанским и немного французским.

— Ну, не знаю. Оставьте ваши координаты, вдруг что-нибудь появится.

Появилось, как не появиться. Теперь я вкалываю каждый божий день. И черт с ним, что дамочка скупа на гонорары. Раньше, помнится, я выполнял задания, приходил в себя после этого и готовился к следующим, а сейчас я просто живу, и мне это занятие очень нравится. Оказывается, жить — это очень интересно. А денег у меня и так хватает.

Совсем недавно я все-таки съездил в гости к Равшону. Приняли меня без лишней восточной вычурности, но как очень близкого друга, черт, даже слезы на глаза навернулись.

И еще. Я подумываю написать книгу. Не о себе, конечно, что о мне-то писать. Очень хочется рассказать о Володе Боксере, о Юре с Юлией и всех нас. Не знаю, получится ли.

По вечерам мы с Малышом гуляем в компании. Нас с ним приняли в одну здешнюю тусовку: две бульмастифихи, два лабрадора, боксерша и один крохотный, но очень говнистый пес по кличке Тайсон. Малыш в этой компании бесспорный чемпион-тяжеловес. Забыл сказать, когда он пошел на поправку, то стал жрать, как стадо слонов, и очень скоро превратился в настоящего монстра, просто-таки распираемого изнутри мощной мускулатурой. Сейчас мы с ним, наверное, весим одинаково. Пока наши псы носятся, как стадо гиппопотамов, по парку, мы, хозяева, степенно обсуждаем свои дела и со сноровкой кенгуру отпрыгиваем за деревья, когда они проносятся мимо. Могут, знаете ли, и затоптать, уж больно они у нас здоровенные.

Мы вернулись домой с пробежки, я открыл два очень непростых замка и потащил пса к ведру с водой мыть лапы. Обычно спокойный Малыш вдруг повел себя странно: начал, повизгивая, нюхать воздух и рваться вглубь квартиры.

Спустив пса с поводка, я достал прилепленный скотчем к тренажеру ствол и двинулся следом.

В квартире, естественно, никого не оказалось, все вещи находились на прежних местах, ничего не пропало и не прибавилось. Почти ничего: на платяном шкафу в коридоре я нашел мобильник, красную «Нокию». Точно такую же я вдрызг разбил молотком не так давно.

Пока я раздумывал, что делать с телефоном, он зазвонил, и тут же послышалось рычание Малыш по-своему оценил наглое вторжение посторонних в нашу с ним частную жизнь.

— Не бери в голову, — сказал я и полез в стенной шкаф за молотком.