Джентльмен в Москве

– А где ты еще бываешь? – поинтересовался граф.

Нина снова осмотрелась вокруг.

– Встречаемся здесь завтра в два часа, – заговорщицки прошептала она.

И с этого момента началось образование графа.

Граф Ростов прожил в «Метрополе» почти четыре года и считал, что знает отель как свои пять пальцев. Он знал сотрудников по именам, услуги отеля – по собственному опыту, а обстановку и декор – наизусть, как «Отче наш». Однако после того как Нина взяла его под свое крыло, он осознал, что на самом деле был здесь настоящим новичком.

Нина прожила в отеле уже десять месяцев потому, что и она была в какой‑то мере заложницей «Метрополя». Дело в том, что ее отец работал в Москве «временно» и потому не записал дочь в школу. За Ниной присматривала гувернантка, которая была уверена в том, что чем реже девочка выходит на улицу, тем ее жизнь и жизнь самой гувернантки будет спокойнее и безопаснее. Поэтому девочка и решила исследовать все комнаты отеля, узнать, что в них находится и как она сможет использовать то, что в них находится.

Несмотря на то что граф неоднократно получал в окошечке фойе свою почту, он никогда не бывал в комнате, где эту почту сортировали. Почту в отель привозили два раза в день – в десять утра и в два пополудни.

Граф раньше покупал цветы в магазине Фатимы, но никогда в жизни не бывал в комнате, в которой цветы обрезали и делали из них букеты. В дальнем углу магазина была узкая дверь, ведущая в комнату, где обрезали стебли цветов и шипы роз. Даже сейчас, когда магазин уже давно не работал, на полу этой комнаты шуршали сухие лепестки.

В «Метрополе» имелись комнаты за комнатами и двери за закрытыми дверями. Были комнаты, в которых хранили постельное белье. Кладовые. Прачечная. И даже собственный телефонный коммутатор.

«Метрополь» можно было сравнить с огромным пассажирским пароходом. Пассажиры на борту развлекались, гуляли по палубе и стреляли из ружей по выпущенным в воздух глиняным тарелочкам, переодевались к ужину, потом играли в карты, обыгрывали какого‑нибудь зарвавшегося француза, прогуливались на верхней палубе под звездами и считали, что стали заправскими моряками, чуть ли не морскими волками. Но, находясь на судне, они наблюдали лишь малую часть его внутренней жизни, потому что никогда не спускались на нижние палубы, где происходило все то, что делало это морское путешествие возможным.

Нине было явно недостаточно вида, который открывался с верхних палуб. Она хотела спуститься в трюм. Открыть все двери. Побывать тут и там. В то время, когда Нина жила в «Метрополе», графу казалось, что стены отеля раздвинулись, а сам он увеличился, раздавшись во все стороны. В первые же недели пребывания там Нины «Метрополь» расширился, словно занимал две улицы. А в первые месяцы после их знакомства отель разросся до размеров всей Москвы. Если бы Нина прожила там достаточно долго, он стал бы величиной со всю Россию.

Знакомство графа с отелем Нина начала с подвала. Она открыла тяжелую железную дверь бойлерной, где из разных клапанов поднимались клубы белого пара. Она взяла у графа носовой платок и открыла тяжелую заслонку печи, в которой день и ночь горел огонь. Это было лучшее место в отеле для того, чтобы уничтожать секретные документы и любовные послания.

– Вы получаете любовные письма, граф?

– Конечно.

Потом они зашли в следующую комнату, в которой располагалось помещение, где стояло оборудование, контролировавшее подачу электричества. Нина попросила графа ничего не трогать. Приборы в комнате гудели и жужжали, как улей растревоженных ос, а в воздухе пахло серой. В этой комнате Нина показала графу рубильники, отключавшие электроэнергию. Выключив свет, можно было украсть жемчуга и бриллианты постояльцев отеля.

Они вышли в коридор, повернули один раз налево и два раза направо, после чего оказались в комнате, где хранились вещи, оставленные или забытые гостями отеля. Здесь были зонтики, путеводители «Baedeker», а также романы, которые гости не дочитали или не захотели везти с собой дальше. В пыльном углу комнаты граф обнаружил два свернутых восточных ковра, лампу, а также книжную полку из атласного дерева, которые он оставил в своем прежнем номере.

В конце коридора по пути к узкой черной лестнице граф с Ниной прошли мимо небольшой двери, покрашенной ярко‑синей краской.

– А что за этой дверью? – поинтересовался граф.

На лице Нины появилось смущенное выражение.

– Мне кажется, что я туда никогда не заходила.

Граф покрутил дверную ручку.

– Закрыто.

Нина посмотрела налево, потом направо.

Граф тоже посмотрел налево и потом направо.

Затем Нина сняла с шеи цепочку с украшением, на которое граф уже раньше обращал внимание. Однако на цепочке оказался не медальон, как он думал, а ключ, открывавший все двери в отеле! Нина сняла ключ с цепочки и передала графу, чтобы он открыл дверь. Граф вставил ключ в замочную скважину, похожую на череп, повернул и услышал, как внутри замка что‑то обнадеживающе щелкнуло. Он открыл дверь, и они ахнули от зрелища, которое им представилось.

В комнате от пола до потолка были установлены полки со стоявшими на них серебряными приборами, блестевшие так ярко, словно их только вчера начистили.

– Зачем здесь столько посуды и приборов? – удивилась Нина.

– Для банкетов и званых обедов, – ответил граф.

Рядом с тарелками севрского фарфора с клеймом отеля стояли почти метровые самовары и огромные супницы, в которых при желании можно было бы крестить младенцев. Здесь были кофейники и соусницы, столовое серебро, а также лопаточки и самые разные предметы для сервировки стола. Нина взяла в руки одну лопаточку с рукояткой из слоновой кости. Она нажала рычажок на рукоятке, и металлические пластинки лопаточки открылись и вновь закрылись, как жалюзи на окнах. Удивленная, она посмотрела на графа.

– Это лопаточка для спаржи, – объяснил он.

– Неужели это вещь, которую все еще используют? На банкетах точно нужна лопаточка для спаржи?

– Как ты думаешь, нужен ли в оркестре фагот?

Нина аккуратно положила лопаточку на место, а граф задумался: сколько раз в жизни его обслуживали именно такой лопаточкой. Сколько раз он сам ел с этих тарелок? В банкетном зале «Метрополя» отмечали двухсотлетие Петербурга, столетие со дня рождения Пушкина, здесь проходили ежегодные обеды членов Клуба любителей игры в нарды. Кроме того, в «Метрополе», в соседних с рестораном «Боярский» комнатах – Красном и Желтом залах, – происходили более закрытые ужины и обеды. В свое время в этих залах собиралась элита, и, если бы кто‑то подслушивал то, что гости обсуждали за столом, можно было бы на целый год вперед узнать обо всех банкротствах, свадьбах и войнах.