– Пустое, пустое, – остановила его, улыбаясь, настоятельница. – Так господин д’Эксмес придет? Мы будем очень рады ему. Сестра Бени ждет не дождется его, чтобы расспросить о здоровье государя.
– Хо‑хо! – глупо рассмеялся Мартен. – Король прислал его в Сен‑Кантен, это верно, но думаю, отнюдь не к госпоже Диане!
– Что вы хотите этим сказать? – удивилась сестра Моника.
– Только то, что я, преданнейший слуга виконта д’Эксмеса, поистине рад тому участию, какое вы принимаете в амурных делах монсеньора и госпожи де Кастро.
– В амурных делах госпожи де Кастро? – ужаснулась настоятельница.
– Разумеется, – сказал мнимый Мартен. – Не могла же госпожа Диана не довериться вам, своему единственному другу!..
– Она говорила мне вообще о своих душевных страданиях, но про грешную любовь, про виконта я не знала ничего, решительно ничего!
– Ну да, ну да, вы запираетесь… из скромности, – продолжал Арно, кивая головой с понимающим видом. – Но право же, я нахожу ваше поведение просто превосходным… Во всяком случае, вы поступаете весьма смело. «Вот как? – подумали вы. – Король противится любви этих детей и не позволяет Диане встречаться с виконтом?.. В таком случае я, святая и достойная женщина, восстану против монаршей воли и родительской власти и окажу несчастным влюбленным всяческую поддержку, помогу им видеться и возвращу им потерянную было надежду». Меня восхищает все, что вы делаете для них, матушка, поверьте мне!
– О господи! – только и могла выговорить настоятельница, женщина робкая и совестливая. – Восстать против воли отца и государя! И мое имя, моя жизнь замешаны в такие любовные интриги!
– Смотрите‑ка, – сказал Арно, – вот уже мчится сюда и мой господин… Ему небось не терпится поблагодарить вас за такое милое посредничество и узнать, когда и как он сможет повидать свою любезную! Ха‑ха!..
И в самом деле, к ним торопливо бежал Габриэль. Но прежде чем он подошел вплотную к настоятельнице, она жестом остановила его и, с достоинством выпрямившись, сказала:
– Ни шага дальше и ни слова, господин виконт! Я знаю теперь, в качестве кого и с какими намерениями вы желали повидаться с госпожой де Кастро. Не надейтесь же, сударь, что я впредь буду содействовать начинаниям, вероятно, недостойным дворянина. Я не только не желаю с вами разговаривать, но, воспользовавшись своею властью, лишу Диану всякой возможности и всякого предлога видеть вас…
Не глядя на остолбеневшего от изумления Габриэля, настоятельница холодно кивнула ему и удалилась, не дожидаясь его ответа.
– Что это значит? – спросил озадаченно молодой человек своего мнимого оруженосца.
– Я так же недоумеваю, как и вы, монсеньор, – ответил якобы в растерянности обрадованный Арно. – По правде говоря, мать настоятельница встретила меня не очень‑то любезно и тут же объявила, будто бы ей известны все ваши намерения и что она будет всячески противиться их осуществлению… И добавила еще, что госпожа Диана вас больше не любит, если только вообще когда‑нибудь любила…
– Диана меня больше не любит? – побледнел Габриэль. – Но, может, это и к лучшему… Тем не менее я хочу увидать ее, хочу доказать ей, что я‑то люблю ее по‑прежнему и ни в чем перед нею не виновен. Ты непременно поможешь мне, Мартен, добиться этой последней нашей встречи. Я почерпну в ней мужество, необходимое для предстоящей борьбы.
– Вы же знаете, монсеньор, – смиренно ответил Арно, – что я преданное орудие вашей воли и приложу все усилия, чтобы устроить это свидание.
И хитрый мерзавец, посмеиваясь про себя, проводил обратно в ратушу огорченного Габриэля.
Вечером, после объезда укреплений, мнимый Мартен‑Герр очутился наконец один в своей комнате. Тогда он достал из‑за пазухи какую‑то бумагу и принялся читать ее с чувством глубокого удовлетворения. Это был:
«Счет Арно дю Тиля господину коннетаблю де Монморанси со дня их непредвиденной разлуки (в каковой вошли услуги как общественные, так и личные).
За то, что, пребывая в плену и будучи приведен к Филиберу‑Эммануилу, посоветовал названному полководцу отпустить коннетабля без выкупа, в пользу чего выдвинул достойный довод, будто монсеньор почти не опасен для испанцев своей шпагой, но зато весьма полезен им как советник короля, – 50 экю.
За то, что, хитростью вырвавшись из плена, сберег тем самым господину коннетаблю расходы по выкупу столь верного и ценного слуги, на которые господин коннетабль, несомненно, поскупился бы, – 100 экю.
За то, что искусно провел по незнакомым тропам отряд, который господин виконт д’Эксмес вел в Сен‑Кантен на помощь господину адмиралу Колиньи, возлюбленному племяннику господина коннетабля, – 20 ливров…»
В счете был еще целый ряд таких же бесстыдно жадных пунктов, что и вышеприведенные. Шпион, поглаживая бороду, перечитывал их. Прочитав написанное, он взялся за перо и прибавил к перечню:
«За то, что под именем Мартен‑Герра поступил на службу к виконту д’Эксмесу, вывел оного как любовника госпожи де Кастро перед настоятельницей бенедиктинок и тем самым надолго разлучил этих двух влюбленных, что вполне соответствует интересам господина коннетабля, – 200 экю».
«Это, право же, недорого, – подумал Арно, – и благодаря этой статье пройдут и другие. В итоге получается кругленькая сумма. Дело близится к тысяче ливров, и при некоторой изобретательности мы доведем ее до двух тысяч. А тогда, ей‑богу, удалюсь от дел, женюсь, буду воспитывать детишек, заделаюсь членом приходского совета где‑нибудь в провинции. Так осуществится мечта всей моей жизни».
С такими добродетельными намерениями Арно улегся на постель и моментально заснул.
На другой день Габриэль опять послал его искать Диану, и нетрудно догадаться, как исполнил он это поручение. Но около десяти утра неприятель пошел на яростный приступ, и пришлось бежать на валы. Габриэль, по своему обыкновению, показал там чудеса храбрости и вел себя так, словно был о двух головах. И в самом деле: ему надо было спасти две головы.
А кроме того, он втайне надеялся, что Диана, быть может, услышит о его героических делах.
XXXII. Богословие
Едва передвигая ноги от усталости, Габриэль возвращался вместе с Гаспаром де Колиньи в ратушу и вдруг услыхал, как двое прохожих упомянули имя сестры Бени. Оставив адмирала, он догнал этих людей и порывисто спросил, что слышали они об этой женщине.
– Ничего не слышали, во всяком случае, не больше, чем вы, господин капитан, – ответил один из них, оказавшийся не кем иным, как Жаном Пекуа. – Мы с товарищем как раз и удивлялись, почему ее не видно было целый день. А ведь день‑то был жаркий и раненых было больше чем достаточно… Ну ничего, скоро все разъяснится – через ночь ей дежурить в лазарете, а до сих пор ночные дежурства она не пропускала. Стало быть, завтра вечером мы ее непременно увидим.
Комментариев нет