– Что же ты намерен сделать, Перро? – спросил господин де Монтгомери. – Ты видишь, что нас двое, а их восемь… И мы здесь в доме не у друзей, – прибавил он с горечью.
– Все равно, – сказал Перро. – Предоставьте мне только действовать и говорить – и вы спасены, вы свободны.
– Для чего мне жизнь и свобода, Перро? – печально спросил граф. – Диана не любит меня! Диана ненавидит и предает меня!
– Забудьте эту женщину и вспомните о своем ребенке, монсеньор.
– Ты прав, Перро, я совсем забыл своего маленького Габриэля, и за это бог меня справедливо карает. Итак, ради него я должен, я согласен испытать последнюю возможность спасения – ту, что ты мне предложил, мой друг. Но прежде всего слушай. Если попытка эта не удастся, я не хочу оставить в наследство сироте плоды моей роковой участи, не хочу, чтобы после моего исчезновения страшная вражда, губящая меня, была перенесена на него. Поклянись же мне, что если я буду похоронен в тюрьме или могиле, а ты меня переживешь, то ты навеки скроешь от Габриэля тайну исчезновения его отца. Ведь если ему откроется эта ужасная тайна, он пожелает в будущем отомстить или спасти меня и тем самым погубит себя. Поклянись мне, Перро, и считай себя свободным от своей клятвы в том лишь случае, если те трое участников этой комедии – дофин, госпожа Диана и Монморанси – умрут раньше меня. Только в таком весьма сомнительном случае пусть он попытается, если пожелает, найти меня и потребовать моего освобождения. Обещаешь ты мне это, Перро? Клянешься ты мне в этом? Только при таком условии препоручу я свою участь твоей отважной и, боюсь, бесполезной преданности.
– Вы этого требуете? Клянусь!
– На кресте своей шпаги поклянись, Перро, что Габриэль от тебя не услышит ничего об этой опасной тайне.
– На кресте своей шпаги клянусь! – сказал Перро, вытянув правую руку.
– Спасибо, друг! Теперь делай что хочешь, верный мой слуга.
– Побольше хладнокровия и уверенности, монсеньор, – сказал Перро. – Сейчас увидите, что будет.
И, обратившись к начальнику стражи, он объявил:
– Обещания, которые мне дал арестант, вполне удовлетворительны: можете его развязать и отпустить.
– Развязать? Отпустить? – повторил изумленный цербер.
– Ну да! Таков приказ монсеньора Монморанси.
– Монсеньор Монморанси приказал мне, – ответил тот, – стеречь этого господина, не спуская с него глаз, и, уходя, объявил, что мы отвечаем за него собственной жизнью. Как же может господин Монморанси приказать теперь, чтобы мы его освободили?
– Стало быть, вы отказываетесь подчиниться мне, говорящему от его имени? – спросил Перро, нисколько не теряя самообладания.
– Не знаю, как и быть. Послушайте, если бы вы мне приказали зарезать этого господина, или бросить его в Сену, или отвезти в Бастилию, мы бы вас послушались, но отпустить – дело для нас непривычное!
– Пусть так! – ответил, не смущаясь, Перро. – Приказ, полученный мною, я вам передал, а что до прочего, я умываю руки. Вы сами ответите господину Монморанси за подобное непослушание. Мне здесь делать больше нечего, будьте здоровы. – И он отворил дверь, как бы собираясь уйти.
– Эй, погодите, – остановил его начальник стражи, – куда вы торопитесь? Так вы утверждаете, что господин Монморанси желает отпустить арестанта на волю? Вы уверены, что вас послал сюда не кто иной, как господин Монморанси?
– Олух! – резко ответил Перро. – Иначе откуда бы мне знать, что тут стерегут арестанта?
– Ну ладно, вам развяжут этого человека, – проворчал страж. – Как переменчивы эти вельможи, черт подери!
– Хорошо. Я жду вас, – сказал Перро.
Однако он остановился на лестничной площадке, сжимая в руке обнаженный кинжал. Если бы он увидел поднимающегося по лестнице подлинного посланца Монморанси, тот бы дальше площадки не дошел.
Но он не увидел и не услышал за своей спиной госпожи Дианы, которая, привлеченная громкими голосами, подошла к порогу молельни. Через открытую дверь она увидела, как развязывают графа, и в ужасе завопила:
– Несчастные, что вы делаете?
– Исполняем приказ господина де Монморанси, – ответил цербер, – развязываем арестанта.
– Не может быть! – воскликнула госпожа де Пуатье. – Господин де Монморанси не мог дать такого приказа. Кто вам этот приказ доставил?
Стражи показали на Перро, который, услышав голос Дианы, оторопело повернулся к ним. Свет лампы упал на бледное лицо бедняги. Госпожа Диана узнала его.
– Вот этот человек? – прошипела она. – Да это же конюший арестованного! Смотрите, что вы готовы были натворить!
– Ложь! – крикнул Перро, еще пытаясь маскироваться. – Я конюший господина де Манфоля и прислан сюда господином де Монморанси!
– Кто смеет выдавать себя за посланца господина де Монморанси? – раздался незнакомый голос, голос подлинного посланца коннетабля. – Ребята, этот малый лжет. Вот перстень и печать Монморанси, и вы к тому же должны меня знать – я граф де Монтансье. Как вы осмелились вынуть у арестанта кляп изо рта? Вы развязываете его? Негодяи! Немедленно заткнуть ему рот и связать его еще крепче!
– В добрый час! – сказал начальник стражи. – Вот такие приказы мне понятны!
– Бедный Перро! – только и сказал господин Монтгомери.
Он ни словом не упрекнул Диану. Быть может, он боялся также еще больше повредить своему бравому слуге.
Но Перро, к несчастью, повел себя не так рассудительно и обратился к Диане с негодующими словами:
– Отлично, сударыня, в вероломстве вы, по крайней мере, идете до конца. Святой Петр отрекся трижды от господа своего, но Иуда предал его только один раз. Вы же за час предали трижды графа. Правда, Иуда был всего лишь мужчиной, а вы – женщина и герцогиня!
– Схватить этого человека! – разъярилась госпожа Диана.
– Схватить этого человека! – повторил за нею граф де Монтансье.
– О нет! Я еще постою за себя! – воскликнул Перро и решился на отчаянную попытку: рванувшись вперед, он подскочил к графу и начал разрезать на нем путы, крича: – Помогайте сами себе, монсеньор, и мы дорого продадим свои жизни!
Но не успел он освободить ему левую руку, как десять шпаг ударили по его шпаге. Отбиваясь от наседавших со всех сторон стражей, он получил наконец сильный удар между лопаток и замертво свалился к ногам своего господина.
XXIV. О том, что пятна крови никогда не отмыть до конца
Что затем произошло, Перро не знал. Очнулся он от холода. Потом, собравшись, открыл глаза и осмотрелся. Стояла все еще глубокая ночь. Он лежал на сырой земле, рядом с ним валялся чей‑то труп. При свете неугасимой лампады, мерцавшей в нише с изваянием мадонны, он разглядел, что находится на кладбище Невинных Душ. Окоченелый труп принадлежал тому самому стражу, которого убил граф. Очевидно, и Перро сочли убитым.
Он попытался было привстать, но острая боль снова бросила его на землю. Однако с нечеловеческими усилиями он все‑таки поднялся и сделал несколько шагов. В эту же минуту свет фонаря озарил глубокий мрак, и Перро увидел двух мужчин, направляющихся в его сторону.
Комментариев нет