– Не поет ли он на клиросе в соборе Богоматери? – спросил д’Артаньян.
– Да, ему покровительствует Базен.
– Ах, знаю, – сказал д’Артаньян, – и он прислуживает в трактире на улице Лощильщиков.
– Совершенно верно.
– Что вам за дело до этого мальчишки? – спросил Портос.
– Гм, – сказал д’Артаньян, – я уж раз получил от него хорошие сведения, и при случае он может доставить мне и другие.
– Вам, когда вы чуть не раздавили его хозяина!
– А откуда он это узнает?
– Правильно.
В это время Атос и Арамис приближались к Парижу через предместье Сент‑Антуан. Они отдохнули в дороге и теперь спешили, чтобы не опоздать на свидание. Базен один сопровождал их. Гримо, как помнят читатели, остался ухаживать за Мушкетоном, а затем должен был ехать прямо к молодому виконту Бражелону, направляющемуся во фландрскую армию.
– Теперь, – сказал Атос, – нам нужно зайти в какую‑нибудь гостиницу, переодеться в городское платье, сложить шпаги и пистолеты и разоружить нашего слугу.
– Отнюдь нет, дорогой граф. Позвольте мне не только не согласиться с вашим мнением, но даже попытаться склонить вас к моему.
– Почему?
– Потому что свидание, на которое мы идем, – военное свидание.
– Что вы хотите этим сказать, Арамис?
– Что Королевская площадь – это только продолжение Вандомской проезжей дороги и ничто другое.
– Как! Наши друзья…
– Стали сейчас нашими опаснейшими врагами, Атос… Послушайтесь меня, не стоит быть слишком доверчивым, а в особенности вам.
– О мой дорогой д’Эрбле!..
– Кто может поручиться, что д’Артаньян не винит нас в своем поражении и не предупредил кардинала? И что кардинал не воспользуется этим свиданием, чтобы схватить нас?
– Как, Арамис, вы думаете, что д’Артаньян и Портос приложат руку к такому бесчестному делу?
– Между друзьями, вы правы, Атос, это было бы бесчестное дело, но по отношению к врагам это только военная хитрость.
Атос скрестил руки и поник своей красивой головой.
– Что поделаешь, Атос, – продолжал Арамис, – люди уж так созданы, и не всегда им двадцать лет. Мы, как вы знаете, жестоко задели самолюбие д’Артаньяна, слепо управляющее его поступками. Он был побежден. Разве вы не видели, в каком он был отчаянии на той дороге? Что касается Портоса, то, может быть, его баронство зависело от удачи всего дела. Но мы встали ему поперек пути, и на этот раз баронства ему не видать. Кто поручится, что пресловутое баронство не зависит от нашего сегодняшнего свидания? Примем меры предосторожности, Атос.
– Ну а если они придут безоружными? Какой позор для нас, Арамис!
– О, будьте покойны, дорогой мой, ручаюсь вам, что этого не случится. К тому же у нас есть оправдание: мы прямо с дороги, и мы мятежники.
– Нам думать об оправданиях! Об оправданиях перед д’Артаньяном и Портосом! О Арамис, Арамис, – сказал Атос, грустно качая головой. – Клянусь честью, вы делаете меня несчастнейшим из людей. Вы отравляете сердце, еще не окончательно умершее для дружеских чувств. Поверьте, лучше бы у меня его вырвали из груди. Делайте как хотите, Арамис. Я же пойду без оружия, – закончил он.
– Нет, вы этого не сделаете. Я не пущу вас так. Из‑за вашей слабости вы можете погубить не одного человека, не Атоса, не графа де Ла Фер, но дело целой партии, к которой вы принадлежите и которая на вас рассчитывает.
– Пусть будет по‑вашему, – грустно ответил Атос. И они продолжали свой путь.
Едва только по улице Па‑де‑ла‑Мюль подъехали они к решетке пустынной площади, как заметили под сводами, около улицы Святой Екатерины, трех всадников.
Это были д’Артаньян и Портос, закутанные в плащи, из‑под которых торчали их шпаги. За ними следовал Планше с мушкетом через плечо.
Увидев их, Атос и Арамис сошли с лошадей.
Д’Артаньян и Портос сделали то же самое. Д’Артаньян, заметив, что Базен, вместо того чтобы держать трех лошадей на поводу, привязывает их к кольцам под сводами, приказал и Планше сделать так же.
Затем двое с одной стороны и двое с другой, сопровождаемые слугами, они двинулись навстречу друг другу и, сойдясь, вежливо раскланялись.
– Где угодно будет вам, господа, выбрать место для нашей беседы? – сказал Атос, заметив, что многие прохожие останавливаются и глядят на них, словно ожидая, что сейчас разыграется одна из тех знаменитых дуэлей, воспоминание о которых еще свежо было в памяти парижан, в особенности живших на Королевской площади.
– Решетка заперта, – сказал Арамис, – но если вы любите тень деревьев и ненарушаемое уединение, я достану ключ в особняке Роган, и мы устроимся чудесно.
Д’Артаньян стал вглядываться в темноту, а Портос даже просунул голову в решетку, пытаясь разглядеть что‑нибудь во мраке.
– Если вы предпочитаете другое место, – своим благородным, чарующим голосом сказал Атос, – выбирайте сами.
– Я думаю, что если только господин д’Эрбле достанет ключ, лучше этого места не найти.
Арамис сейчас же пошел за ключом, успев, однако, шепнуть Атосу, чтобы он не подходил очень близко к д’Артаньяну и Портосу; но тот, кому он подал этот совет, только презрительно улыбнулся и подошел к своим прежним друзьям, не двигавшимся с места.
Арамис действительно постучался в особняк Роган и скоро вернулся вместе с человеком, говорившим:
– Так вы даете мне слово, сударь?
– Вот вам, – сказал Арамис, протягивая ему золотой.
– Ах, вы не хотите дать мне слово, сударь! – сказал привратник, качая головой.
– В чем мне ручаться? – отвечал Арамис. – Я вас уверяю, что в настоящую минуту эти господа – наши друзья.
– Да, конечно, – холодно подтвердили Атос, д’Артаньян и Портос.
Д’Артаньян слышал разговор и понял, в чем дело.
– Вы видите? – сказал он Портосу.
– Что такое?
– Он не хочет дать слово.
– В чем?
– Этот человек просит Арамиса дать слово, что мы явились на площадь не для поединка.
– И Арамис не захотел дать слово?
– Не захотел.
– Так будем осторожны.
Атос не спускал с них глаз, пока они говорили. Арамис открыл калитку и посторонился, чтобы пропустить вперед д’Артаньяна и Портоса. Входя, д’Артаньян зацепил эфесом шпаги за решетку и принужден был распахнуть плащ. Под плащом обнаружились блестящие дула его пистолетов, на которых заиграл лунный свет.
– Вы видите? – сказал Арамис, дотрагиваясь одной рукой до плеча Атоса и указывая другой на арсенал за поясом д’Артаньяна.
– Увы, да! – сказал Атос с тяжелым вздохом.
И он пошел за ними. Арамис вошел последним и запер за собой калитку. Двое слуг остались на улице и, словно тоже испытывая недоверие, держались подальше друг от друга.
Глава XXXI
Королевская площадь
В молчании все четверо направились на середину площади. В это время луна вышла из‑за туч, и так как на открытом месте их легко было заметить, они решили свернуть под липы, где тень была гуще.
Комментариев нет