Двадцать лет спустя



– В котором часу, монсеньор?

– В шесть часов вам удобно?

– Мы будем у вас в шесть часов, монсеньор.

– Идите же, дорогой кюре, идите, и да поможет вам бог.

Кюре вышел.

– А вы что скажете? – обратился Гонди к кюре Святого Сульпиция.

– Я, монсеньор, – отвечал тот, – знаю человека, который оказал большие услуги одному очень популярному вельможе; из него выйдет отличный предводитель бунтовщиков, и я могу его вам представить.

– Как зовут этого человека?

– Граф Рошфор.

– Я тоже знаю его. К несчастью, его нет в Париже.

– Монсеньор, он живет в Париже, на улице Кассет.

– С каких пор?

– Уже три дня.

– Почему он не явился ко мне?

– Ему сказали… простите, монсеньор…

– Заранее прощаю, говорите.

– Ему сказали, что вы собираетесь принять сторону двора.

Гонди закусил губу.

– Его обманули, – сказал он. – Приведите его ко мне в восемь часов, господин кюре, и да благословит вас бог, как и я вас благословляю.

Второй кюре вышел.

– Теперь ваша очередь, – сказал коадъютор, обращаясь к последнему оставшемуся. – Вы также можете мне предложить что‑нибудь вроде того, что предложили только что вышедшие?

– Нечто лучшее, монсеньор.

– Ого! Не слишком ли вы много на себя берете? Один предложил мне купца, другой графа; уж не предложите ли вы мне принца?

– Я вам предложу нищего, монсеньор.

– А, понимаю, – произнес Гонди, подумав. – Вы правы, господин кюре; нищего, который поднял бы весь легион бедняков со всех перекрестков Парижа и заставил бы их кричать на всю Францию, что это Мазарини довел их до сумы.

– Именно такой человек у меня есть.

– Браво. Кто же это такой?

– Простой нищий, как я уже вам сказал, монсеньор, который просит милостыню и подает святую воду на ступенях церкви Святого Евстафия уже лет шесть.

– И вы говорите, что он пользуется большим влиянием среди своих собратьев?

– Известно ли монсеньору, что нищие тоже имеют свою организацию, что это нечто вроде союза неимущих против имущих, союза, в который каждый вносит свою долю и который имеет своего главу?

– Да, я уже кое‑что слыхал об этом, – сказал коадъютор.

– Так вот, человек, которого я вам предлагаю, – главный старшина нищих.

– А что вы знаете о нем?

– Ничего, монсеньор; мне только кажется, что его терзают угрызения совести.

– Почему вы так думаете?

– Двадцать восьмого числа каждого месяца он просит меня отслужить мессу за упокой одной особы, умершей насильственной смертью. Я еще вчера служил такую обедню.

– Как его зовут?

– Майяр. Но я думаю, что это не настоящее его имя.

– Могли бы мы сейчас застать его на месте?

– Без сомнения.

– Так пойдемте посмотрим на вашего нищего, господин кюре; и если он таков, как вы говорите, то действительно именно вы нашли для нас настоящее сокровище.

Гонди переоделся в светское платье, надел широкополую мягкую шляпу с красным пером, опоясался шпагой, прицепил шпоры к сапогам, завернулся в широкий плащ и последовал за кюре.

Коадъютор и его спутники прошли по улицам, ведущим из архиепископского дворца к церкви Святого Евстафия, внимательно изучая настроение народа. Народ был явно возбужден, но, подобно рою взбудораженных пчел, не знал, что надо делать. Ясно было, что если у него не окажется главарей, дело так и закончится одним лишь ропотом.

Когда они пришли на улицу Прувер, кюре указал рукой на церковную паперть.

– Вот, – сказал он, – этот человек; он на своем месте.

Гонди посмотрел в указанную сторону и увидел нищего, сидевшего на стуле; возле него стояло небольшое ведро, а в руках он держал кропило.

– Что, он по особому праву сидит здесь? – спросил Гонди.

– Нет, монсеньор, – отвечал кюре, – он купил у своего предшественника место подателя святой воды.

– Купил?

– Да, эти места продаются; он, кажется, заплатил за свое сто пистолей.

– Значит, этот плут богат?

– Некоторые из них, умирая, оставляют тысяч двадцать или тридцать ливров, иногда даже больше.

– Гм! – произнес со смехом Гонди. – А я и не знал, что, раздавая милостыню, так хорошо помещаю свои деньги.

Они подошли к паперти; когда кюре и коадъютор вступили на первую ступень церковной лестницы, нищий встал и протянул свое кропило.

Это был человек лет шестидесяти пяти – семидесяти, небольшого роста, довольно плотный, с седыми волосами и хищным выражением глаз. На лице его словно отражалась борьба противоположных начал: дурных устремлений, сдерживаемых усилием воли или же раскаянием.

Увидев сопровождавшего кюре шевалье, он слегка вздрогнул и посмотрел на него с удивлением.

Кюре и коадъютор прикоснулись к кропилу концами пальцев и перекрестились; коадъютор бросил серебряную монету в шляпу нищего, лежавшую на земле.

– Майяр, – сказал кюре, – мы пришли с этим господином, чтобы поговорить с вами.

– Со мной? – произнес нищий. – Слишком много чести для бедняка, подающего святую воду.

В голосе нищего слышалась ирония, которой он не мог скрыть и которая удивила коадъютора.

– Да, – продолжал кюре, видимо привыкший к такому тону, – да, нам хотелось узнать, что вы думаете о сегодняшних событиях и что вы слышали о них от входивших и выходивших из церкви.

Нищий покачал головой:

– События очень печальные, господин кюре, и, как всегда, они падут на голову бедного народа. Что же касается разговоров, то все выражают неудовольствие, все жалуются; но сказать «все» – значит, в сущности, сказать «никто».

– Объяснитесь, мой друг, – сказал Гонди.

– Я хочу сказать, что все эти жалобы, проклятия могут вызвать только бурю и молнии, но гром не грянет, пока не найдется предводитель, который бы направил его.

– Друг мой, – сказал Гонди, – вы мне кажетесь человеком очень сметливым; не возьметесь ли вы принять участие в маленькой гражданской войне, если она вдруг разразится, и не окажете ли вы помощь такому предводителю, если он сыщется, вашей личной властью и влиянием, которые вы приобрели над своими товарищами?

– Да, сударь, но только с тем условием, что эта война будет одобрена церковью и, следовательно, приведет меня к цели, которой я добиваюсь, то есть к отпущению грехов.

– Эту войну церковь не только одобряет, но и будет руководить ею. Что же касается отпущения грехов, то у нас есть парижский архиепископ, имеющий большие полномочия от римской курии, есть даже коадъютор, наделенный правом давать полную индульгенцию; мы вас ему представим.

– Не забудьте, Майяр, – сказал кюре, – что это я рекомендовал вас господину, который очень могуществен и которому я в некотором роде за вас поручился.

– Я знаю, господин кюре, – отвечал нищий, – что вы всегда были добры ко мне; поэтому я приложу все старания, чтобы услужить вам.

– Вы думаете, что ваша власть над товарищами действительно так велика, как сказал мне господин кюре?

– Я думаю, что они питают ко мне известное уважение, – сказал нищий не без гордости, – и что они не только сделают все, что я им прикажу, но и последуют за мной всюду.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *