Двадцать лет спустя



– Отлично, при случае вы поступите так же, не правда ли, Рауль?

– Сомневаюсь, сударь, это было слишком прекрасно, слишком величественно. Когда мы были уже всего в двадцати шагах от неприятеля, их мушкеты опустились на наших глазах, сверкая на солнце, точно одна блестящая линия. «Шагом, дети, шагом, – сказал принц, – наступает пора».

– Было вам страшно, Рауль? – спросил граф.

– Да, – простодушно сознался молодой человек, – я почувствовал какой‑то холод в сердце, и при команде «пли», раздавшейся по‑испански во вражеских рядах, я закрыл глаза и подумал о вас.

– Правда, Рауль? – спросил Атос, сжимая его руку.

– Да, сударь. В ту же минуту раздался такой залп, будто разверзся ад, и те, кто не был убит, почувствовали жар пламени. Я открыл глаза, удивляясь, что не только не убит, но даже не ранен. Около трети людей эскадрона лежали на земле изувеченные, истекающие кровью. В этот миг мой взгляд встретился со взглядом принца. Я думал уже только о том, что он на меня смотрит, пришпорил лошадь и очутился в неприятельских рядах.

– И принц был доволен вами?

– По крайней мере он так сказал, когда поручил мне сопровождать в Париж господина Шатильона, посланного, чтобы сообщить королеве о победе и доставить захваченные знамена. «Отправляйтесь, – сказал мне принц, – неприятель не соберется с силами раньше двух недель. До тех пор вы мне не нужны. Поезжайте, обнимите тех, кого вы любите и кто вас любит, и скажите моей сестре, герцогине де Лонгвиль, что я благодарю ее за подарок, который она мне сделала, прислав вас». И вот я поехал, – добавил Рауль, глядя на графа с улыбкой, полной любви, – я думал, что вы будете рады видеть меня.

Атос привлек к себе молодого человека и крепко поцеловал в лоб, как целовал бы молодую девушку.

– Итак, Рауль, – сказал он, – вы теперь на верном пути. Ваши друзья – герцоги, крестный отец – маршал Франции, начальник – принц крови, и в первый же день по возвращении вы были приняты двумя королевами. Для новичка это великолепно.

– Ах да, сударь! – воскликнул Рауль. – Вы напомнили мне об одной вещи, о которой я чуть не забыл, торопясь рассказать вам о своих подвигах. У ее величества королевы Англии был какой‑то дворянин, который очень удивился и обрадовался, когда я произнес ваше имя. Он назвал себя вашим другом, спросил, где вы остановились, и скоро явится к вам.

– Как его зовут?

– Я не решился спросить его об этом, сударь. Хотя он объясняется по‑французски в совершенстве, но по его произношению я предполагаю, что это англичанин.

– А! – произнес Атос и наклонил голову, как бы стараясь припомнить.

Когда он поднял глаза, то, к своему изумлению, увидел человека, стоящего в двери и растроганно смотрящего на него.

– Лорд Винтер! – воскликнул он.

– Атос, мой друг!

Оба дворянина крепко обнялись. Затем Атос взял гостя за руки и пристально посмотрел на него.

– Но что с вами, милорд? – спросил он. – Вы, кажется, столь же опечалены, сколь я обрадован.

– Да, мой друг. Скажу даже больше: именно ваш радостный вид увеличивает мои опасения.

С этими словами лорд Винтер осмотрелся кругом, точно ища места, где бы им уединиться. Рауль понял, что друзьям надо поговорить наедине, и незаметно вышел из комнаты.

– Ну, вот мы и одни, – сказал Атос. – Теперь поговорим о вас.

– Да, пока мы одни, поговорим о нас обоих, – повторил лорд Винтер. – Он здесь.

– Кто?

– Сын миледи.

Атос вздрогнул при этом слове, которое, казалось, преследовало его, как роковое эхо; он поколебался мгновение, затем, слегка нахмурив брови, спокойно сказал:

– Я знаю это.

– Вы это знаете?

– Да. Гримо встретил его между Бетюном и Аррасом и примчался предупредить меня о том, что он здесь.

– Значит, Гримо видел его?

– Нет, но он присутствовал при кончине одного человека, который видел его.

– Бетюнского палача! – воскликнул лорд Винтер.

– Вы уже знаете об этом? – спросил Атос с удивлением.

– Этот человек сейчас сам был у меня, – отвечал лорд Винтер, – и сказал мне все. Ах, друг мой, как это было ужасно! Зачем мы не уничтожили вместе с матерью и ребенка?

Атос, как все благородные натуры, никогда не выдавал своих тяжелых переживаний. Он таил их в себе, стараясь пробуждать в других только бодрость и надежду. Казалось, его личная скорбь претворялась в его душе в радость для других.

– Чего вы боитесь? – сказал он, побеждая рассудком инстинктивный страх, охвативший его в первый момент. – Разве мы не в силах защищаться? Затем, разве этот молодой человек стал профессиональным убийцей, хладнокровным злодеем? Он мог убить бетюнского палача в порыве ярости, но теперь его гнев утолен.

Лорд Винтер грустно улыбнулся и покачал головой.

– Значит, вы забыли, чья кровь течет в нем? – сказал он.

– Ну, – возразил Атос, стараясь, в свою очередь, улыбнуться, – во втором поколении эта кровь могла утратить свою свирепость. К тому же, друг мой, провидение предупредило нас, чтобы мы были осторожны. Нам остается только ждать. А теперь, как я уже сказал, поговорим о вас. Что привело вас в Париж?

– Важные дела, о которых вы узнаете со временем. Но что я слышал от ее величества английской королевы! Д’Артаньян – сторонник Мазарини? Простите меня за откровенность, друг мой; я не хочу оскорблять имени кардинала и всегда уважал ваше мнение: неужели и вы преданы этому человеку?

– Д’Артаньян состоит на службе, – сказал Атос, – он солдат и повинуется существующей власти. Д’Артаньян не богат и должен жить на свое жалованье лейтенанта. Такие богачи, как вы, милорд, во Франции редки.

– Увы! – произнес лорд Винтер. – В настоящую минуту я так же беден и даже беднее его. Но вернемся к вам.

– Хорошо. Вы хотите знать, не мазаринист ли я? Нет, тысячу раз нет. Вы тоже извините меня за откровенность, милорд.

Лорд Винтер встал и крепко обнял Атоса.

– Благодарю вас, граф, – сказал он, – благодарю за это радостное сообщение. Вы видите, что я счастлив, я почти помолодел. Да, значит, вы не мазаринист! Отлично. Впрочем, иначе не могло и быть. Но простите мне еще один вопрос: свободны ли вы?

– Что вы понимаете под словом «свободен»?

– Я спрашиваю: не женаты ли вы?

– Ах вот что! Нет, – ответил Атос, улыбаясь.

– Этот молодой человек, такой красивый, такой изящный и элегантный…

– Это мой воспитанник, который даже не знает своего отца.

– Превосходно. Вы все тот же Атос, великодушный и благородный.

– О чем бы вы хотели еще спросить, милорд?

– Портос и Арамис по‑прежнему ваши друзья?

– И д’Артаньян тоже, милорд. Нас по‑прежнему четверо друзей, преданных друг другу. Но когда дело доходит до того, служить ли кардиналу или бороться против него, иначе говоря, быть мазаринистом или фрондером, мы остаемся вдвоем.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *