— Куда направляетесь, прекрасная девочка?

— Ах, — вздохнула Тини, — за тысячи миль… Я так далеко улетела от дома, что теперь боюсь, что уже никогда не увижу его.

— Так забирайтесь скорее мне на спину! — воскликнул страус и присел, помогая Тини. Когда она с полным комфортом расположилась между его крыльев, страус пустился бежать. Со скоростью ветра он мчался по долинам и холмам, через пески и реки. Достигши моря, он остановился: дальше бежать ему было просто невозможно!

— Что же мне теперь делать, добрый страус? — спросила Тини.

— Взгляните! Вон плывет прекрасная ракушка. Я почему-то уверен, что она послана за вами.

Танцуя на волнах, ракушка все ближе и ближе подплывала к берегу. Наконец она оказалась у ног Тини.

— Входите, детка, — пригласила она девочку. — Я вас довезу в целости и сохранности до противоположного берега, как мне приказала известная вам добрая волшебница.

Тини смело вошла в ракушку, и та, легко покачиваясь на волнах, к заходу солнца доставила ее прямо домой.

Ступив на берег, Тини пошла на свет, горевший в хижине ее матери. Она шла и с благодарностью думала о фее за то, что та помогла ей понять, что очень легко видеть недостатки других и, не замечая — собственных, считать себя совершенством.

 Пьеро

Дорогие дети, если родители ваши вдруг захотят прочесть эту сказку — скажите им, что написана она не для них, а для вас. У них же есть свои: «Королева Марго», «Амори», «Три мушкетера», «Графиня де Монсоро», «Граф Монте-Кристо», «Графиня де Шарни», «Совесть», «Пастор из Ашберна».

Вы, наверно, хотите узнать, кто написал эту сказку — ведь в вашем возрасте интересно все на свете. Ну так знайте: автора зовут Арамис, сейчас он замечательный аббат, но раньше он был мушкетером.

Подробней его историю вы сможете узнать, когда подрастете.

Вы можете спросить, для кого он сочинил эту сказку? Отвечаем: для детей госпожи Лонгевиль — маленьких симпатичных принцев, потомков красавца Дюнуа. Может быть, вы о нем уже слыхали что-нибудь. Сказку Арамис написал в смутное, беспокойное время. Это время называется Фрондой, и упаси нас Господь пережить такое еще раз.

А теперь, дорогие дети, пусть Арамис своим сочинением развлечет вас, как развлекал он ваших родителей своими похождениями, ухаживая за женщинами и участвуя в заговорах и сражениях вместе со своими друзьями — Атосом, Портосом и д’Артаньяном.

 Глава I. Ужин дровосеков

Итак, дорогие дети, жили-были старый дровосек со своею старухой. Жили они в старой хижине, которая стояла в самой гуще леса где-то в Богемии.

Из всего добра у них было только то, которое дает Господь бедным людям — трудолюбивые и умелые руки.

Каждый день с рассвета до заката по лесу разносились удары топора и звуки песен, помогавших дровосеку в его нелегком труде.

Вечером он делал из нарубленных веток вязанки, и, взвалив их на спину, спешил домой. Там его ждали веселый очаг, дышащий паром котелок и улыбающаяся добрая жена. Все это наполняло сердце дровосека радостью.

Так они жили уже давно.

Но вот однажды зимой в обычный час старик домой не пришел.

А декабрь в ту зиму стоял холодный. Земля и лес скрылись под снегом. Ветер завывал в вершинах деревьев и срывал с них длинные белые шлейфы, которые в темноте блестели тем самым загадочным сиянием, которым поблескивает снег в ваших любимых сказках. Можно было подумать, что по воздуху носятся белые призраки, спешащие на ночное свидание.

И, как вы уже догадались, старая Маргарита (так звали жену дровосека) была сильно встревожена.

Она то и дело выходила на крыльцо и, напряженно прислушиваясь, вглядывалась во тьму. Но из лесу доносился лишь вой ветра, да белел снег на терявшихся в чаще тропинках.

Маргарита возвращалась к очагу, присаживалась на свой табурет, но на сердце у нее было так тяжело, что она не могла сдержать слез. От ее горя печальным сделалось все, что было в хижине дровосека. Погас и покрылся золой огонь, который только что весело потрескивал в очаге. Жалобно забулькал котелок, всего лишь полчаса назад весело звякавший своей крышкой.

Прошло два долгих часа.

И вдруг за стенами избушки послышалась песня. Узнав знакомый голос, Маргарита бросилась к дверям и попала прямо в объятья мужа.

— Добрый вечер, моя славная Маргарита! Добрый вечер! — сказал дровосек. — Я немного задержался. Но когда ты увидишь, что я принес, ты будешь довольна.

С этими словами он поставил перед женой на стол красивую плетеную колыбельку из ивовых прутьев. В колыбельке лежал мальчик, да такой красивый и ладный, что Маргарита громко всплеснула руками от радости.

Малыш был одет в белую рубашонку, длинные рукава которой походили на сложенные крылья голубя. Еще на нем были белые штанишки и ботиночки с красными каблучками. Шейку мальчугана украшал гофрированный воротник, а голова его была покрыта красивой шляпой из белого фетра, кокетливо сдвинутой на бок. Старикам еще не доводилось видеть никого, кто был бы миниатюрнее и изящнее этого малыша. Но в особый восторг Маргариту привел цвет его кожи. Мальчуган был совершенно белым, как фарфоровая статуэтка.

— Ничего удивительного, — заметил дровосек. — Малыш, наверное, не меньше недели пролежал под снегом, прежде чем я нашел его.

— Матерь божья!.. Неделю под снегом!.. Что же ты до сих пор молчал! Да он просто в ледышку превратился!

Старая женщина пододвинула колыбель к очагу и подкинула полено в огонь.

Чугунок, будто только и ждал этого, громко забулькал, и похлебка начала выплескиваться из него. Мальчуган, привлеченный запахом еды, проснулся, принюхался и облизнул губы острым язычком. Затем радостно вскрикнул и выскочил из колыбели, к немалому удивлению старика и старухи.

Подскочив к котелку, мальчуган поварешкой зачерпнул со дна, но — ой-ой-ой! — едва он поднес ее к губам, как обжегся, бросил поварешку на пол и запрыгал по комнате. При этом он корчил такие забавные и жалкие рожицы, что старики не знали: плакать им или смеяться.

Как бы там ни было, они обрадовались, что малыш все-таки не превратился в сосульку, хотя все еще оставался белым, как снег.

Пока мальчуган скакал по дому, старая Маргарита накрыла на стол. Она сняла котелок с огня, а дровосек засучил рукава и приготовился воздать должное искусству жены. Но тут следивший за этими приготовлениями шалун решительно забрался на покрытый скатертью стол, обхватил котелок ножками и принялся уплетать за обе щеки. Вид у него был такой радостный, что старики совершенно успокоились и решили не мешать ему. Взглянув друг на друга, они так расхохотались, что свалились под стол, потому что не подперли для надежности бока руками.