Тут на своем взмыленном жеребце подскакал мой дед, разгоряченный погоней. Увидев мертвого волка, угольщика с топором в руках и мать, рыдавшую над погибшим ребенком, которого она прижимала к груди, он крикнул:
— Чего ревешь, женщина! Ты сама виновата! Если бы лучше смотрела за сыном, волк не напал бы на него!.. А ты, мужик! Как посмел ты убить зверя, на которого охочусь я?
— Смилуйтесь, сеньор! — воскликнули муж и жена в один голос, а слезы так и лились из их глаз!
— Клянусь рогами дьявола! — воскликнул мой дед. — Мне надоело смотреть на ваши слезы.
Продолжая плакать, пораженная горем мать протянула к нему тельце мертвого ребенка, надеясь, что их несчастье смягчит сердце графа. Но произошло совершенно неожиданное. Еще больше рассвирепев, мой пращур со всего маху ударил женщину рукояткой плетки по голове, и она упала в одну сторону, а труп ребенка — в другую.
Угольщик кинулся было в сторону графа, но тут же, отбросив топор и протянув безоружную руку в сторону деда, сказал:
— Каменное сердце! Ты не можешь видеть слез матери и отца, оплакивающих погибшего ребенка… Хорошо же! Именем Господа Бога нашего заклинаю! Настанет час, когда ты захочешь плакать, но не сможешь, а заполнившие твое сердце слезы разорвут его на части. Уходи! И пусть кара за твою жестокость поразит тебя и детей твоих до третьего колена!
Дед не был впечатлительным человеком, но это проклятие испугало его. Повернув коня, он вонзил шпоры ему в бока и поскакал прочь.
Сыновей у деда было четверо.
Старший был игрок. Промотав свою долю наследства, он отправился в Америку, но погиб во время кораблекрушения, так и не переплыв океана.
Узнав о гибели сына, потрясенный отец хотел было заплакать, но не смог. Второй его сын примкнул к заговорщикам. Заговор был раскрыт, и всем отрубили головы, как предателям.
Увидев сына, поднимавшегося на эшафот с поникшей головой и мертвенно-бледным лицом, он хотел было зарыдать, но глаза его остались сухими.
Его любимый, третий сын был, подобно ему, страстным охотником. Однажды, когда юноша гнал кабана, лошадь его неожиданно шарахнулась в сторону, он упал, ударился головой о дерево и почти сразу же умер.
Видя случившееся, мой дед соскочил с коня, кинулся к сыну, но застал только его последний вздох. Он возвел руки к небу и с отчаянной мольбой в голосе воскликнул:
— Господи! Хотя бы одну слезу!
Но проклятие все еще действовало. И, поскольку заплакать дед не смог, сердце его не выдержало, и он умер.
Остался четвертый сын, мой отец.
Это был добрый, ласковый юноша. Но проклятье не миновало и его. Невзирая на свою доброту, плакать он тоже не мог, как бы велико ни было его горе. Скончался он совсем молодым, спустя некоторое время после моего рождения.
Теперь проклятие угольщика настигло и меня, ибо он, повторив Святое Писание, сказал: „Будь проклят ты, и дети твои до третьего и четвертого колена“.
Поскольку плакать мне не дано, я вскоре умру».
— Батюшка, а не известно ли вам, как снять с вас это проклятие?
— Есть одно средство. Но оно так сложно, что надежд у меня нет никаких.
— Батюшка! Умоляю вас! Назовите его! Помолчав, Балдрик сказал:
— Проклявший нас угольщик жив. Это уже восьмидесятилетний старец. После гибели жены и ребенка он скрылся в горах где-то под Фалькенштейном… Уже давно, видя, какие несчастья породило его проклятье, он мечтает снять его. Увы! — это не дано даже ему…
Найдя старика, я на коленях умолял его указать, как мне обрести свои слезы. Но, покачав головой, он ответил: «Да, я знаю средство, которое помогло бы вам. Но мне запрещено его открывать. Лишь невинному и чистому сердцу дано отыскать жемчужину, способную вернуть слезы утратившим их».
— Разве не находится перед вами именно такое сердце, батюшка? — воскликнула Лия.
— Да. Конечно. Оно передо мной, — отвечал граф Балдрик. — Но совершит ли Господь чудо ради меня?
— Но разве Он не всесилен? Батюшка, где дорога, ведущая к хижине этого старца? Я обещаю вам принести возвращающую слезы жемчужину.
Отец взглянул на дочь и, вздохнув, сказал:
— Что ж, ступай, бедное дитя мое! Соверши это паломничество. Как видно, Господь избрал тебя, чтобы принести мне помощь и утешение. Впервые я верю и надеюсь на успех.
Граф благословил дочь, и та отправилась в свое опасное путешествие.
Чтобы не удивлять прохожих тем, что дочь графа ходит пешком, Лия переоделась в крестьянское платье.
К концу четвертого дня, ежедневно проходя от трех до четырех лье, она оказалась перед хижиной угольщика.
Уже стемнело, когда девушка постучалась в дверь. Угольщик открыл.
Как отец и говорил, это был красивый восьмидесятилетний старик, седой, как лунь. Одиночество и печаль наложили на его облик печать величия.
Угольщик долго смотрел на путешественницу, прежде чем заговорить с ней. Он понимал, что эти тонкие черты, эта матовая кожа, эти ручки с розовыми ноготками не могли принадлежать крестьянке.
Старик спросил Лию, кто она, и зачем пожаловала.
Ничего не скрывая, девушка рассказала, как пообещала отцу пойти и попросить жемчужину, возвращающую слезы, как отец поверил в нее и как она добралась до избушки старца.
— Бедное дитя! — воскликнул тот. — Нелегкое дело ты затеяла. К несчастью, оно зависит не от меня одного. Но я, как смогу, помогу.
Угольщик открыл встроенный в стену шкаф, заполненный пузырьками. Надо сказать, дорогие дети, что старик занимался изготовлением из лекарственных трав различных эликсиров, и даром раздавал их тем, от кого врачи уже отказались.
Из всех пузырьков он выбрал самый маленький, величиной с ликерную рюмку, содержавший настой красного цвета, и протянул его девушке.
— Возьми, дитя мое, — сказал старик. — Когда соберешься ложиться спать, выпей его содержимое. То, что увидишь во сне, тебе надо будет исполнить, если, конечно, желаешь помочь отцу.
Лия поблагодарила его от всего сердца.
— Но где я смогу провести эту ночь? — спросила она с нескрываемым беспокойством. — В лесу темно и полно диких зверей. По дорогам бродят разбойники.
— Ты заночуешь здесь, дитя мое, — ответил угольщик. — У меня часто ночуют заблудившиеся в лесу. Сам я сплю в гамаке. А ты ляжешь спать в моей комнате, на постели из свежих папоротников и мха.
Устроив в углу комнаты постель для гостьи, он угостил ее ужином, состоявшим из куска хлеба, кружки молока и блюдца земляники.
Лии показалось, что она в жизни еще не ела ничего более вкусного.
Перед сном она выпила содержимое пузырька, и сразу же уснула.
Едва сомкнулись ее веки, как девушка погрузилась в восхитительные грезы.
Комментариев нет