Сначала я не была уверена. Девушка на фотографии была похожа, вернее, выглядела в точности так, как я себе ее представляла, но я тем не менее сомневалась. А потом прочитала заметку, увидела название улицы, и всякие сомнения отпали.

Полиция Бакингемшира обеспокоена судьбой пропавшей Меган Хипвелл двадцати девяти лет, проживавшей на Бленхайм-роуд, Уитни. Муж миссис Хипвелл Скотт Хипвелл в последний раз видел свою жену в субботу вечером, когда она ушла из дома в гости к подруге около семи часов. По словам мистера Хипвелла, «на нее это совершенно не похоже». Миссис Хипвелл – худощавая блондинка с голубыми глазами, рост пять футов четыре дюйма, была одета в джинсы и красную футболку. Всех, кто располагает какой-либо информацией о миссис Хипвелл, просим связаться с полицией графства.

Она пропала. Джесс пропала. Меган пропала. Ее нет с субботы. Я поискала в «Гугле» – заметка о ней появилась в «Уитни-Аргус», но без подробностей. Я подумала о Джейсоне, вернее Скотте: как он утром стоял на террасе, смотрел на меня и улыбался. Схватив сумку, я бросилась из библиотеки и выскочила на проезжую часть, где как раз проезжало такси.

– Рейчел! Рейчел! – Симпатичный врач пытался привлечь мое внимание. – Приехала ваша подруга, чтобы забрать вас.

 Меган

Четверг, 10 января 2013 года

Утро

Иногда мне не хочется никуда идти и кажется, что я буду счастлива, если никогда больше не переступлю порог дома. Я даже не скучаю по работе. Я просто хочу остаться в безопасности и тепле своего убежища вместе со Скоттом, и чтобы никто этому не мешал.

Хорошо, что сейчас темно, холодно и погода отвратительная. Хорошо, что уже несколько недель идет дождь – холодный и противный, с резкими порывами ветра. Под их напором деревья раскачиваются с громким стоном, заглушающим шум поезда. Я не слышу искушающего стука колес по рельсам, манящего меня пуститься в путь, не важно куда.

Сегодня мне не хочется никуда идти, не хочется сбежать, не хочется даже пройтись по улице. Я хочу остаться здесь, в укрытии, со своим мужем, смотреть телевизор и есть мороженое. Я попрошу его прийти с работы пораньше, чтобы мы могли заняться сексом днем.

Конечно, потом мне все равно придется выйти, потому что сегодня день моего сеанса с Камалем. В последнее время я говорила с ним о Скотте, обо всем, что делала не так, и о том, какая я плохая жена. Камаль говорит, что мне надо найти способ сделать себя счастливой, я должна перестать искать счастья в другом месте. Это правда, так оно и есть, я это знаю, но потом вдруг на меня что-то накатывает, и я думаю: какого черта, ведь жизнь так коротка!

Я вспоминаю, как в школьные пасхальные каникулы наша семья отправилась на отдых на итальянский курорт Санта-Маргерита. Мне только что исполнилось пятнадцать, я встретила на пляже мужчину намного старше себя – ему было за тридцать, может, даже за сорок, – и он пригласил меня покататься на яхте на следующий день. Со мной был мой брат Бен, и он тоже получил приглашение, но – вечный старший брат-защитник – был категорически против, потому что не доверял этому человеку и считал его мерзким сластолюбцем. Кем тот наверняка и был. Но я ужасно разозлилась: когда еще у нас будет возможность покататься на чужой яхте по Лигурийскому морю? Бен заверил меня, что таких возможностей у нас будет миллион, поскольку жизнь наша будет полна приключений. Мы не воспользовались тем приглашением, а летом Бен не справился с управлением на мотоцикле, и нам так и не довелось походить под парусом.

Я очень тоскую по тем временам, когда мы с Беном были вместе. Нас ничто не пугало.

Я все рассказала Камалю о Бене, и теперь мы подбирались к самому главному, к настоящей причине, к тому, что случилось при Маке, до и после него. С Камалем я могу ничего не утаивать – он никому ничего не расскажет, потому что связан врачебной тайной.

Но даже если бы он и мог рассказать, не думаю, чтобы он это сделал. Я доверяю ему, это действительно так. Удивительно, но до сих пор я не рассказала ему все вовсе не из страха, что он распорядится этой информацией как-то не так или станет относиться ко мне хуже, а из-за Скотта. Мне кажется, что если я расскажу Камалю то, чего не могу рассказать Скотту, это будет сродни предательству. По сравнению со всеми грехами, которые лежат на моей совести, это может показаться мелочью, но на самом деле все не так. Причина в том, что это уже реальная жизнь, самая моя суть, и я скрываю ее от него.

Я по-прежнему рассказываю не все, потому что всего рассказать не могу. Я понимаю, что именно в этом и заключается смысл терапии, но все равно не могу. Мне приходится говорить уклончиво, смешивать в одну кучу всех мужчин, которые у меня были, но я говорю себе, что это нормально, потому что не имеет значения, кто они. Важно только то, какие чувства они во мне вызывали. Подавленность, беспокойство, голод. Почему я не могу просто получить то, что хочу? Почему они не могут дать мне это?

Впрочем, иногда дают. Иногда Скотт – это все, что мне нужно. Если я сумею научиться удерживать это чувство, удерживать то, что чувствую сейчас, если сумею наслаждаться конкретным моментом, не думая, когда он наступит в следующий раз, все у меня будет в порядке.

Вечер

Я должна следить за собой на сеансах с Камалем. Когда он смотрит на меня своими львиными глазами, закидывает ногу на ногу и обхватывает колено скрещенными пальцами, трудно не разоткровенничаться. Трудно не думать о том, чем мы могли бы заняться вместе.

Мне приходится прилагать усилия, чтобы сосредоточиться. Мы говорили о том, что случилось после похорон Бена, когда я убежала из дома. Какое-то время я провела в Ипсвиче, но была там недолго. Там я встретила Мака. Он работал в пабе или где-то вроде того. Он подобрал меня на пути домой. Ему стало меня жалко.

– Он даже не хотел… ну, ты понимаешь. – Я рассмеялась. – Мы приехали к нему в квартиру, и я попросила денег, а он посмотрел на меня, как на сумасшедшую. Я сказала, что мне уже достаточно лет, но он не поверил. И ждал, действительно ждал, когда мне исполнится шестнадцать. К тому времени он переехал в свой старый дом в Холкхэме. Дом был старинный, каменный и стоял в полумиле от моря в конце дороги, ведущей в никуда. С одной стороны небольших земельных владений Мака проходили железнодорожные пути. Ночью я лежала в полудреме – я тогда часто была под кайфом, поскольку мы много курили травку, – и мне казалось, что я слышу шум поезда. Ощущение было настолько реальным, что я вставала и выходила посмотреть на огни проходящего состава.

Камаль слегка меняет позу в кресле и медленно кивает. Он ничего не говорит. Это значит, что мне надо продолжать, и я рассказываю дальше:

– Я была по-настоящему счастлива с Маком. Мы с ним прожили… Господи, наверное, года три в общей сложности. Мне было девятнадцать, когда я уехала. Да. Девятнадцать.

– А почему ты уехала, если была счастлива? – спрашивает он.

Вот мы уже почти и подобрались к сути, причем гораздо быстрее, чем я рассчитывала. У меня не было времени ничего придумать, а рассказать все я не могу. Еще не готова.

– Мак бросил меня. И разбил мне сердце, – отвечаю я, и это правда, но в то же время и ложь.

Я еще не готова рассказать всю правду.

Когда я возвращаюсь, Скотта нет дома, и тогда я достаю ноутбук и ввожу в поисковую строку полное имя и фамилию Мака. Впервые за все время. Впервые за десять лет я ищу Мака. Но найти его не получается. В мире живут сотни Крейгов Маккензи, но ни один из них не похож на нужного мне.

Пятница, 8 февраля 2013 года

Утро

Я иду по лесу. Я вышла из дома еще до рассвета, а сейчас начинает светать. Вокруг стоит мертвая тишина, которую изредка нарушают крики сорок, прячущихся в кронах деревьев. Я чувствую на себе оценивающий взгляд их глаз-бусинок. Их тут полно. Первый – печальный, второй – смешной, третий – девчачий, четвертый – мальчишечий, пятый – серебряный, шестой – золотой, седьмой – секретный и потайной.

А секретов и тайн у меня хватает.

Скотт уехал на курсы куда-то в Сассекс. Он уехал вчера утром и должен вернуться только сегодня вечером. Я могу делать все, что хочу.

Накануне отъезда я ему сказала, что после посещения психотерапевта собираюсь сходить с Тарой в кино и выключу там мобильник. С Тарой я тоже поговорила и предупредила, что он может позвонить с проверкой. На этот раз она поинтересовалась, чем это таким я занята. В ответ я просто подмигнула и улыбнулась, и она рассмеялась. Думаю, что ей, наверное, одиноко, и небольшая тайна может внести в ее жизнь хоть какое-то разнообразие.