– А если в месяц?..
– Допустим, на шайку работают две или три девушки. Тогда они приносят доход почти двести тысяч в месяц. Каждая группировка состоит в среднем из двух‑трех человек, живущих за счет этого. Таков примерный бюджет у насильников.
– И сколько человек заняты этим… я имею в виду, если взять по максимуму?
– Можно считать, что в каждый конкретный момент существует примерно сотня девушек, в той или иной степени ставших жертвами сексуального рабства. Это значит, что общий оборот во всей Швеции каждый месяц достигает почти шесть миллионов крон. При этом речь идет только о девушках, задействованных через трафикинг.
– Ну, просто мелочь…
– Да, мелочь. И чтобы получить эту, в общем‑то, небольшую сумму, почти сотню девушек насилуют. Меня это приводит в ярость.
– Объективное исследование в ваших словах трудно различить. Но если на одну девушку приходится три бандита, значит, за счет этого бизнеса в целом кормится пятьсот‑шестьсот человек.
– Вероятно, меньше. Я думаю, примерно три сотни мужчин.
– Не такая уж неразрешимая проблема, – отметила Эрика.
– Мы принимаем законы, возмущаемся в средствах массовой информации, но почти никто никогда не говорил с проституткой из Восточной Европы и понятия не имеет, как она живет.
– А как это все осуществляют на практике? Не так уж легко вывезти из Таллинна шестнадцатилетнюю девушку, чтобы это осталось незамеченным. И что происходит после ее приезда сюда? – спросил Микаэль.
– В начале исследования мне представлялось, что делом заправляет какая‑то невероятно хорошо организованная группа, что‑то вроде мафии, каким‑то искусным образом переправляющая девушек через границу.
– А оказалось иначе? – спросила Малин Эрикссон.
– Их деятельность хорошо организована, но понемногу я поняла, что речь идет о нескольких мелких плохо управляемых группах. Какие там костюмы от Армани и спортивные машины, забудьте о них! Обычная банда состоит из двух‑трех членов, половина из них – русские или прибалты, а половина – шведы. Главарь выглядит так: сорок лет, сидит в нижней рубашке, пьет пиво и чешет пузо. Он без образования, может считаться социально неполноценным, и всю жизнь его преследуют проблемы.
– До чего романтично!
– У него допотопный взгляд на женщин, он склонен к грубому насилию, часто пьян и врежет всякому, кто будет перечить. В банде царит кулачное право, и подчиненные часто боятся его.
Мебель, купленную Лисбет, доставили из ИКЕА через три дня, утром в половине десятого. Два парня недюжинной силы пожали руку блондинке по имени Ирене Нессер, заговорившей по‑норвежски. Затем они сделали несколько челночных поездок вверх‑вниз на тесном лифте и стали собирать столы, шкафы и кровати. Дело спорилось у них в руках; чувствовалось, что они занимались этим и раньше. Ирене Нессер спустилась в магазин «Сёдерхалларна» и купила греческой еды на вынос, а потом позвала всех на обед.
К пяти вечера парни из ИКЕА закончили, а Лисбет Саландер смогла снять парик и походить по квартире, прикидывая, будет ли ей хорошо в новом доме. Кухонный стол оказался слишком элегантным, чтобы быть в ее вкусе. Комната, примыкающая к кухне, вход в которую был как из холла, так и из кухни, стала ее новой гостиной, где разместились современные диваны и группа кресел вокруг журнального столика у окна. Спальней она осталась довольна. Осторожно уселась на край кровати «Хемнес» и пощупала матрас.
Зайдя в кабинет, откуда открывался вид на Сальтшё, Лисбет сказала себе: «Отлично. То, что надо. Здесь можно и поработать».
В сущности, она не знала, над чем будет работать, да и в отношении мебели у нее зародились некоторые сомнения, когда она огляделась.
«Ладно, там видно будет».
Остаток вечера ушел на распаковку и раскладывание приобретенного. Лисбет застелила постель, разложила полотенца, простыни и наволочки в бельевой шкаф. Потом открыла пакеты с одеждой и развесила все в гардеробах. Хотя она накупила массу всего, места оставалось еще много. Поставив где надо лампы, Лисбет занялась кухней: разместила кастрюли, каждодневную посуду и столовые приборы в кухонных шкафах.
Окинув голые стены критическим взглядом, она поняла, что не хватает постеров, картин или чего‑нибудь подобного – того, что обычно висит у людей. Наверное, горшок с цветами тоже не помешал бы.
Следующими на очереди стояли коробки, привезенные с Лундагатан. Лисбет рассортировала книги, журналы, вырезки и записи, относящиеся к старым расследованиям, хотя их‑то, вероятно, стоило выбросить в мусор. Широким жестом она выкинула старые поношенные кофты и дырявые носки. Неожиданно наткнулась на фаллоимитатор, все еще нераспакованный. Лисбет криво усмехнулась – этот дурацкий подарок на день рождения она получила от Мимми, целиком и полностью забыла о его существовании и даже ни разу не попробовала его. Теперь она решила исправить ошибку и поставила игрушку на комод у кровати.
Тут Лисбет задумалась. Вспомнив Мимми, она почувствовала укол совести. Целый год они были близки, а потом Лисбет предпочла ей Микаэля Блумквиста и даже ничего не объяснила, не попрощалась и не сказала, что уезжает из Швеции. Точно так же, не попрощавшись и не известив, она рассталась с Драганом Арманским и девицами из «Перстов дьявола». Они, возможно, решили, что она умерла, или просто забыли о ней – она в этой группе никогда не была центральной фигурой. Она просто‑напросто повернулась спиной ко всем. Лисбет вдруг вспомнила, что не попрощалась с Джорджем Блендом на Гренаде, и подумала, уж не ходил ли он искать ее на пляже. Ей пришли на ум слова, сказанные как‑то раз Микаэлем Блумквистом о том, что дружба строится на уважении и доверии. «Я разбрасываюсь друзьями, – рассудила она. – Интересно, как там Мимми? Может быть, мне дать о себе знать?»
Поздним вечером и ночью Лисбет сортировала свои бумаги в кабинете, устанавливала компьютер и блуждала по Интернету. Проверила, как окупаются ее вклады, и обнаружила, что за прошедший год стала еще богаче.
Ставший рутинным контроль за компьютером адвоката Нильса Бьюрмана ничего интересного в его корреспонденции не выявил, и Лисбет сделала вывод, что он оставался в предписанных рамках.
Она не нашла никаких признаков поисков опекуном контактов с клиникой в Марселе. Похоже, что Бьюрман свел свою профессиональную и личную жизнь к нулю. Электронной почтой он пользовался редко, а если и выходил в Интернет, то главным образом посещал порносайты.
Где‑то ближе к двум часам ночи Лисбет отключилась от Сети. Пройдя в спальню, она разделась и положила одежду на стул. Потом пошла в ванную помыться. Там, в углу у входа, было зеркало от пола до потолка. Лисбет долго разглядывала себя, сначала присмотревшись к угловатому лицу с неправильными чертами, затем к новой груди и большой татуировке на спине. Это были красивые очертания длинного извивающегося дракона, сделанные красной и зеленой тушью, начинавшиеся у плеча, продолжавшиеся через правую ягодицу и заканчивавшиеся на бедре. Пока она путешествовала, ее волосы отросли до плеч, но в последнюю неделю на Гренаде Лисбет взяла ножницы и коротко подстриглась. Волосы все еще торчали в разные стороны.
Комментариев нет