Чужая

Складывалось впечатление, что он здорово нас с Квагшем в чем-то подозревает, но никак не может найти недостающие доказательства, чтобы подвергнуть какой-нибудь экзекуции. Садюга неисправимый. Ему бы только инакомыслие искоренять. А сам Вальжана проморгал у себя под носом. Француз-то наверняка в бега подался. Ищи теперь парня по всей бескрайней Ойкумене.

— А разве могло быть иначе? — Надеюсь, крайнюю степень обиды на лице мне удалось изобразить вполне правдоподобно.

Но регистратор, никак не отреагировав на мою реплику, продолжал:

— Однако есть у меня к тебе еще парочка вопросов. — Я напрягся, стараясь не пропустить ни одного его слова. — Во-первых, объясни-ка мне, друг разлюбезный, почему твой напарник раньше времени деактивировал записывающую аппаратуру? И, во-вторых, откуда у обыкновенных московских бандитов запрещенное к ввозу на Землю спецоборудование?

— Какое спецоборудование? — «Удивлению» моему не было предела. Скажу по секрету, этот момент я специально отрабатывал под чутким руководством Квагша — чтобы ни один детектор лжи, неважно живой или электронный, не смог меня уличить в неискренности. — Ничего не знаю. А насчет «мотыльков» у стажера поинтересуйтесь. Мне ничего внятного от него добиться не удалось, говорит, получил приказ от своих духов-хранителей, мол, нельзя, чтобы они продолжали летать. Дикий народ, сплошь табу и откровения свыше.

— Правда что ли не знает? — вопрос Чигура на этот раз был адресован эмпату.

— Он вполне искренен, Владимир Иванович, о существовании… — начал было Ларс, но не успел довести до логического завершения свою мысль. Чигур, легким взмахом руки не позволил раскрыть «великую тайну». Это насчет экранирующих амулетов и очков с поляризованными стеклами — тоже мне великая тайна.

— Хорошо, — взгляд серых глаз дознавателя, вопреки всякой логике, стал еще жестче, как будто он — офицер СМЕРШ, а я — тщательно законспирированный агент Абвера, засланный с целью покушения на жизнь товарища Сталина. — В таком случае, как ты объяснишь дорожно-транспортное происшествие, произошедшее нынешним утром?

Ну ваще! Я готов аплодировать ему руками и даже ногами. Чигур в своем репертуаре. Похоже, что-то учуял старый лис. Если бы он к тому же узнал, о покушении в метро, и то, что сегодня утром в мой дом приходил ликан, меня взяли бы в оборот и начали прессовать со всей серьезностью. О, если бы я только мог сослаться на Хороса, меня бы тут же отпустили и, вполне вероятно, даже с извинениями. Но по какой-то необъяснимой причине Главный Хранитель решил напустить тумана таинственности: меня обязал изображать чужого среди своих, а сам смылся в неизвестном направлении. Может быть, никакого Сердца Бога вообще не существует, и Федора Листопада в данный момент попросту тестируют на предмет личной преданности Их Величеству Хоросу, или еще для чего-нибудь.

— А я-то тут причем? — На этот раз недоумение в моем голосе было абсолютно неподдельным. — Разве мой москвич — между прочим, раритетная модель — пересек две сплошные и таранил КАМАЗ? Нам с Квагшем еще здорово повезло, что мне удавалось какое-то время удерживать «Ласточку» под контролем. Царствие ей Небесное! — Хотел осенить себя троеперстным православным знамением, но, наткнувшись на суровый взгляд бывшего бескомпромиссного сталиниста-ленинца, передумал.

— Не при чем, говоришь? — отчего-то укоризненно покачал головой Владимир Иванович и еще раз внимательно посмотрел мне в глаза, как будто старался прочитать в них что-то известное ему одному. Затем перевел взгляд на эмпата и, не получив от того никакого уличающего меня во лжи тайного знака, продолжил: — Ладно, Федор, пока свободен. — «Пока» он многозначительно выделил, мол, пока свободен, но не обольщайся, мое бдительное око внимательно следит за тобой. — Обвинения в превышении должностных полномочий и незаконном применении табельного оружия с тебя снимаются.

Распахивая дверь, я заметил краем глаза, как Чигур взял со стола свой знаменитый портсигар с олимпийской символикой, извлек оттуда энергетическую пилюлю и закинул в рот. Поначалу я считал, что это обычные леденцы и таким незамысловатым образом он избавляется от вредного пристрастия к табаку. Однако вскоре сам Владимир Иванович объяснил, что с помощью этих пилюль он до сих пор не только жив, но находится в прекрасной физической форме и на тот свет пока не собирается. Вообще-то, долгожителей у нас помимо Чигура вполне хватает и у каждого своя метода поддержания жизненного тонуса. Взять, к примеру, Альмансора. Сколько лет старикану вряд ли помнит он сам, но поговаривают, что в его гареме дюжина красоток, что называется, пальчики оближешь и, что самое удивительное, все они от него без ума. Впрочем, это всего лишь досужие сплетни, наших корпоративных зубоскалов, сам Святослав Игоревич на эту тему никогда не распространяется.

Я похлопал по плечу маявшегося в приемной Квагша, мол, все в порядке заранее обговоренная версия вполне прокатила и уселся рядышком с ним на диване. Хотел подробно рассказать о допросе, но не успел, стажера вызвали в кабинет, а я остался с глазу на глаз с Зиночкой — секретаршей Главного Хранителя, а заодно и Чигура. Тот хоть номинально числится в Конторе простым регистратором, по сути, является правой рукой Хороса и легитимным замом со всеми полномочиями на время внезапных отлучек шефа.

Зиночка — очаровательная женщина, психолог от бога, прекрасный физиономист, но натура увлекающаяся, поэтому в свои тридцать с хвостиком еще не замужем. Меня она отчего-то назначила своим утешителем и лекарем душевных ран. По этой причине, время от времени изливает мне душу, как в церкви на исповеди.

— Как дела, Зинуль? — я помахал даме ручкой и радостно заулыбался.

— Твоими молитвами Федюнчик, — дама одарила меня ответной улыбкой. Сегодня она выглядела намного эффектнее, чем обычно. Вне всякого сомнения, на горизонте замаячил очередной кандидат в мужья.

Данное обстоятельство меня весьма заинтриговало. Я даже перестал переживать за судьбу стажера. И поскольку мы с Зиной старинные друзья-приятели, не стал ходить вокруг, да около, прямо по — мужски спросил:

— И кто же этот очередной счастливчик?

— Так я тебе все и выложила, — жеманно скривила свой полногубый крашеный ротик Зинуля. — Не, Федя, даже не пытайся узнать, боюсь сглазить.

— Да я и так знаю, — попытался взять подругу на понт. — Наверняка тот самый джигит Алик из павильона, у которого ты все время берешь беляши и чебуреки для начальства.

— А вот и не угадал! — Зина одарила меня самой победоносной улыбкой. — Алишер — пройденный этап. Сволочью он оказался порядочной, лапши на уши навесил, мол «едынствэнная, лубымая, увах нэ могу бэз тэбя!», а у самого жена и трое малых деток неподалеку от Баку. Сейчас у меня роман с… Ах ты засранец хитровыструганый, едва не расколол слабую женщину. Не, Лист, на этот раз дело верное. И красив, и богат, и вообще…