– Ну, почему же, я в восторге… как от занозы в заднице… Понимаешь, на самом деле ты мне очень нравишься, Обри. Ты такая забавная. Нет, я, пожалуй, неточно выразился… Хотя, ну да, ха‑ха – забавная. Такая вся из себя правильная. Хотя и не лишена остроумия. Быстро соображаешь. И чертовски хорошенькая, – Чэнс опустил взгляд, словно не решаясь продолжить. – Что же случилось у тебя в жизни?
– Что ты имеешь в виду?
– Почему ты пытаешься сбежать от этого типа, Гаррисона? – Я медлила с ответом, и Чэнс жестом подозвал Берту. – Можно нам еще кофе?
Я так и не поняла, что на меня нашло. Возможно, все дело в остром соусе. Какая‑то часть меня вдруг возжаждала выплеснуть все, что накопилось на душе. После того, как Берта наполнила наши кружки, я пустилась в откровения.
– Гаррисон – глава юридической фирмы в Чикаго, где я работала. В отделе патентного права и товарных знаков. Мы жили вместе чуть больше года. Сняли квартиру. А пару месяцев назад я узнала, что он изменяет мне с одной из практиканток. Поэтому я и…
– Съехала с квартиры?
– Ну да. И ушла с работы. Каждый день в течение последних нескольких недель Гаррисон пытался убедить меня, что я совершаю большую ошибку, что порчу себе карьеру, потому что он готов сделать меня партнером по бизнесу гораздо раньше, чем я бы этого достигла собственными силами. Но я бросила все и устроилась на первую попавшуюся работу в небольшой начинающей фирме в Темекуле. Признаюсь честно, мне страшно. Я никого не знаю на Западном побережье и сомневаюсь, что приняла правильное решение. Не уверена даже, что по‑прежнему хочу работать юристом. Я чувствую себя полностью потерянной.
От этого признания у меня на глазах даже слезы выступили. Чэнс смотрел на меня пристально, с необычно серьезным выражением лица, которое я раньше у него не замечала.
– А что тебе на самом деле больше всего интересно?
После минуты размышлений мне на ум пришло только одно. Я нервно хихикнула.
– Ничего особенного… За исключением, пожалуй, животных. Мне нравится все, что с ними связано. Когда‑то я хотела быть ветеринаром, но отец – он был адвокатом – настоял на том, чтобы я пошла по его стопам.
– Не значит ли это, что тебе приятнее иметь дело с животными, чем с людьми?
– Пожалуй. Иногда мне действительно так кажется.
Он поскреб подбородок и улыбнулся.
– Ты обязательно найдешь свой путь в жизни. Я в этом уверен. Неприятности, приключившиеся с тобой в Чикаго, еще слишком свежи в памяти, чтобы как следует все обдумать и принять правильное решение. Когда ты окажешься в Калифорнии, смена обстановки пойдет тебе на пользу. Там можно не спеша разобраться в себе и понять, что ты действительно хочешь, а потом составить план действий по достижению новой цели. Ты же хозяйка своей судьбы – правда, за исключением ближайших двадцати четырех часов. Сейчас командовать буду я. – Чэнс подмигнул мне и лукаво улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. – Мы с тобой в одной связке, хочешь ты этого или нет.
– Полагаю, ты прав, – улыбнулась я в ответ. Чэнс притягивал меня все больше и больше, и от этого мне становилось не по себе. Я же ничего о нем не знаю. – Ну, теперь твой черед. Кто ты на самом деле, Чэнс Найтмен? Как давно ты живешь в Соединенных Штатах?
– Ну вообще‑то, я здесь родился. Но переехал в Австралию, когда мне было пять лет. Мой отец, профессиональный футболист, подписал контракт с местной командой и играл за нее, а потом перешел на тренерскую работу. Я вырос в особом мире, среди спортсменов, потрясающей австралийской природы и без особых забот о будущем.
– Звучит нереально круто.
– Так и есть… вернее, было какое‑то время. А потом все изменилось. – Он сглотнул и неожиданно помрачнел.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, это долгая история…
Тут зазвонил мой телефон, и разговор прервался. Это, разумеется, был Гаррисон. Вот дерьмо.
Кисло улыбнувшись, я развернула телефон, чтобы показать Чэнсу имя надоедливого абонента.
Уже отработанным движением он выхватил у меня телефон.
– Привет, Гарри! – сказал он в трубку. – Ты полный придурок.
Я услышала приглушенный голос Гаррисона:
– Немедленно передай телефон Обри!
– Мы с Обри только что перемыли тебе кости. Сидим тут, завтракаем. Она взяла крошечную сосиску и говорит мне: «Видишь? Точь‑в‑точь такой размер, как у Гарри».
По звукам, доносившимся из телефона, было ясно, что Гарри пришел в крайнее бешенство:
– Ах ты, мерзкий ублюдок! Передай Обри, что если она свяжется с такой швалью, как ты…
Чэнс хмыкнул и нажал на сброс.
– Ну что, готова ехать?
– Это было весело. – Подняв руки, мы хлопнули друг друга по ладоням. – Да, готова.
– Пока, Берта! – Чэнс помахал официантке.
– Пока, горячий парень.
Я закатила глаза, но не смогла сдержать смех.
Он шел впереди меня, и я с удовольствием рассматривала его широкую спину. Было прекрасное, ясное утро. Я заявила Чэнсу, что на этот раз сама сяду за руль. Честно говоря, мне просто необходимо было передохнуть и отвлечься от лицезрения его ясных глаз и красивого лица. Я испытывала сильное влечение к Чэнсу, и от этого мне было не по себе. А еще, будучи водителем, я завладела возможностью контролировать радиоприемник.
– Майкл Болтон? Неужели это твой выбор, Обри? И ты думаешь, я буду сидеть спокойно, слушая эту порнуху?
– Что‑о? Зануда! Да он просто прекрасен! У него такой глубокий голос.
Чэнс принялся голосить, повторяя слова песни «Когда мужчина любит женщину». Это было ужасно. Импровизированный дуэт Чэнса и Майкла все же заставил меня переключиться на другую радиостанцию.
Вскоре мы сделали остановку, чтобы заправиться. Наполнив бак, Чэнс пошел в минимаркет, чтобы взять нам что‑нибудь перекусить.
Когда он вернулся в машину с большим бумажным пакетом в руках, я посмотрела на него и застыла, пораженная до глубины души и так и не повернув ключ зажигания.
Под носом у него были явные следы порошка. Белого порошка.
Вот дерьмо! Неужели Чэнс сидит на коксе? Поверить не могу, что он ходил в уборную нюхнуть дорожку…
– Ты собираешься заводить машину или нет? – проворчал он.
Мне стало тяжело дышать, внутренне я уже приготовилась к разочарованию.
– Скажи мне правду.
– Хм. О’кей, – он растерялся. – Ты о чем?
– Ты нюхал кокс в туалете?
Его глаза потемнели.
– Обри, какого черта? – Он явно впал в ступор. – Почему ты спрашиваешь меня об этом?
– У тебя белый порошок под носом!
Чэнс закрыл глаза и разразился громким хохотом. Он ни разу так не смеялся за все время нашего путешествия. Пытался что‑то сказать, но снова давился от смеха и хватался за грудь. Взглянув на себя в зеркало на солнцезащитном щитке, Чэнс смахнул порошок над губой. А потом, все еще смеясь, поднес палец к моим губам и уверенно произнес:
Комментариев нет