Когда он трудился над колесом, белая майка задралась, открыв загорелый мускулистый живот и тонкую полоску волос, уходящую под джинсы. Я невольно почувствовала возбуждение. Черт, срочно надо отвлечься. Я прошла к его мотоциклу и села на него, ухватившись за ручки и представляя, каково это – нестись с дикой скоростью, когда ветер развевает твои волосы… Но это не помогло – перед глазами стоял только торс красавчика, и это не спасало меня от наваждения.
Его мускулистое тело выскользнуло из‑под моей машины.
– Осторожней, мадемуазель. Это не игрушка.
Я соскочила с седла мотоцикла и провела пальцем по буквам на седле.
– А что означают буквы Ч. Н.?
– Это мои инициалы.
– Дай‑ка, угадаю. Чертов Нахал?
– Послушай… Я бы назвал свое имя, но, раз ты такая умная, пожалуй, позволю тебе теряться в догадках.
– Как хочешь, Нахал.
Он снова лег на землю.
– Вот сейчас только подкручу болт, и можно будет ехать.
– Болт? Ха!
– Гайку на колесе, грязная ты девчонка.
– Ох. Понятно.
Он вскочил, задрал майку и вытер ею вспотевший лоб.
– Готово.
Вот черт!
– Как‑то уж слишком быстро сработано, однако. Уверен, что колесо не отвалится?
– У меня действительно кое‑каких шариков не хватает, в чем ты очень скоро будешь иметь возможность убедиться, но с твоим колесом все в порядке. – Он подмигнул, и я заметила симпатичные ямочки на его щеках. – Завтра нам, возможно, придется сделать остановку, чтобы раздобыть новое колесо. Эта запаска долго не выдержит.
Завтра? Вау. Неужели это все происходит со мной?
– Пора ехать, – бодро заявила я. – Сама поведу. Мне надо контролировать ситуацию.
– Как будет угодно, – покладисто согласился он.
Выезжая со стоянки, я чувствовала, как напрягается моя шея. По крайней мере, скучно, видимо, не будет. Между тем попутчик не терял времени даром, с удовольствием поглощая мои куриные наггетсы.
Я шлепнула его по руке.
– Эй, руки прочь от моего обеда.
– О, горчица с медом? А я предпочитаю соус барбекю.
Он облизал пальцы, а я мысленно обругала себя, потому что меня это чертовски возбудило. А ведь путь предстоял долгий.
Загадочно усмехнувшись, мой нахальный попутчик схватил целлофановый пакет из магазина сувениров.
– Ты туда уже заглядывала? – спросил он, потрясая им у меня перед носом.
– Какой смысл? Там всего лишь сломанная безделушка.
– Ты так думаешь?
С этими словами он передал мне пакет.
Одной рукой держась за руль, другой я вытащила из пакета вполне себе целую статуэтку.
– Что за… Это твоя работа?
– Мне показалось, эта хрень тебе понравилась, поэтому купил тебе еще одну, целую. Ты тогда была слишком занята – рылась в кошельке.
Я покачала головой, но не смогла сдержать улыбку.
– Ну, на‑а‑до же. Вот я и заслужил искреннюю улыбку. – Он протянул мне руку. – Лучше отдай мне это от греха подальше.
Я протянула ему статуэтку, и он оторвал от нее клейкую ленту, чтобы прикрепить фигурку к передней панели. Голова Обамы моталась взад‑вперед в такт движению автомобиля.
Я смущенно рассмеялась, осознавая нелепость ситуации, но все же не могла не отметить, что меня захлестнула теплая волна благодарности за столь милый поступок. Может, он вовсе и не такой уж наглец?
Мы некоторое время молчали. Мой спутник откинул голову на подголовник и прикрыл глаза. Где‑то в районе шоссе I‑76, когда закатное солнце озарило ярким оранжевым светом далекий горизонт, он повернулся ко мне.
– Меня зовут Чэнс, – произнес он сонным голосом.
– Обри, – произнесла я после нескольких секунд молчания.
– Обри, – повторил он с придыханием, словно пробуя мое имя на вкус, потом снова закрыл глаза и отвернулся.
Чэнс, значит. Интересненько!
Глава 2
– Ты, похоже, собираешься записывать все это на голосовую почту? – Прищурившись, он глянул на мой мобильный телефон, жужжащий на передней панели. Проклятая трубка звонила примерно каждые полчаса, но теперь перерыв между вызовами сократился до десяти минут.
– Ага. – Трезвон прекратился, и я не стала вдаваться в дальнейшие объяснения, понадеявшись, что Чэнс не придаст этому значения.
Как бы не так. Минут через пять снова раздался звонок, и прежде чем я сообразила, что происходит, Чэнс схватил телефон.
– Звонит некий Гарри.
Чэнс поигрывал трубкой между большим и указательным пальцами, пока я не вырвала ее.
– Это Гаррисон. И не твоего ума дело.
– Поездка долгая. Быть может, мы это обсудим?
– Нет никакого желания.
– Посмотрим.
Прошло несколько минут, и раздался очередной звонок. Прежде чем я успела отреагировать, телефон снова оказался в руке Чэнса. Ему удалось от меня увернуться. Хитро блеснув глазами, он поднес трубку к уху.
– Алло.
У меня от такой наглости чуть глаза на лоб не полезли. В результате я едва не вылетела с дороги на обочину, притормозив в последний момент и буквально онемев.
– Привет, Гарри, Как поживаешь, дружище?
Легкий австралийский акцент, прежде едва заметный, неожиданно проявился отчетливее. В трубке послышался голос Гаррисона, но слов я не различила. Я взглянула на Чэнса. Он передернул плечами, улыбнулся и откинулся на спинку сиденья, явно находя ситуацию забавной. В этот момент я решила, что наше совместное путешествие пора заканчивать. Только бы добраться до следующего съезда, и он получит такой пинок под зад, что вылетит из машины. Пусть этот козел со своей идеальной круглой задницей катится пешком через всю чертову Небраску, и плевать я на него хотела.
– Ага, конечно. Она рядом. Но в данный момент мы в некотором роде заняты.
Следующий вопрос я услышала, он прозвучал громко и ясно. Чэнс отвел трубку в сторону, когда Гаррисон прорычал:
– Кто это, черт возьми?
– Меня зовут Чэнс. Чэнс Найтмен. Некоторые друзья называют меня Нахалом. – Чэнс выдал все это с такой безупречно вальяжной интонацией, что я живо представила, как багровеют вены на шее Гаррисона.
– Передай. Обри. Этот. Чертов. Телефон. – Каждое слово он будто выплевывал со злостью. Неожиданно я обнаружила, что прекратила беситься, и уже не возмущалась, что Чэнс ответил на звонок. Теперь я была в ярости, но по другому поводу. Что за наглость! Какое право Гаррисон имеет вообще на чем‑то настаивать?
– Никак не могу, Гарри. Она сейчас… не может подойти.
В трубке послышался очередной поток ругательств.
– Послушай, Гарри, поговорим как мужик с мужиком, потому что ты, похоже, неплохой парень. Обри не отвечала на твои звонки из вежливости. Дело в том, что она просто не желает с тобой разговаривать.
Я буквально разрывалась, не зная, на кого из этих двух идиотов злюсь больше. И все‑таки… О‑БРИ‑И. Я была готова придушить Чэнса, но в то же время мне хотелось вновь услышать, как он произносит мое имя. Что, черт возьми, происходит со мной? Я не слышала, что ответил Гаррисон, полностью поглощенная мыслями о том, как сексуально звучит мое имя, произносимое с австралийским акцентом. От того, как этот самоуверенный нахал выговаривал даже простейшие слова, меня охватывал трепет и мурашки бежали по коже. Время на мгновение остановилось, когда я представила глубокий хрипловатый голос, шепчущий мне на ухо: «О‑БРИ‑И».
Комментариев нет