– Но зачем ей все это надо?!
– Если подумать, то весьма понятно.
Лена патологически любила сына. Появился он у нее в ранней молодости, да еще без мужа. Отец Славика бросил свою «невесту», едва услышал о беременности. Тяжело пришлось бедной девушке в одиночку поднимать мальчишку, тяжело, но Лена выдюжила, выучила сына и вывела в люди. Естественно, жену для сына она хотела самую лучшую. Главное – богатую. Поэтому, когда Слава начал встречаться с Альбиной, мать не протестовала, взяла в дом внучку и терпеливо ждала, чем разрешится эта ситуация.
Альбина старалась изо всех сил. Устроила Лену в свой дом экономкой и платила ей огромную зарплату. Впрочем, Лена тоже была полезна Альбине, покрывая ее в разных ситуациях, но потом Рыбакова начала кричать на сына:
– Ну когда же это кончится – семьи нет, жены, считай, тоже нет.
Причем в последние годы скандалы стали происходить все чаще. Лене начало казаться, что Альбина прекрасно устроилась – живет в шикарном доме, не имеет никаких проблем, а бедный Славик, опутанный любовными сетями, все надеется…
Но потом Лена замолчала, потому что Альбина сообщила новость – Никита смертельно болен. Правда, экономка не преминула уколоть сына:
– Интересно, как разрешилась бы эта ситуация, будь Никита здоров?
Но Слава только сказал:
– Мама, перестань.
Итак, они начали ждать смерти Соловьева. И вдруг Слава знакомится с Кирой Волковой, разгорается роман, и Лена понимает, что сын вытянул козырную карту. Но существовала нешуточная проблема в виде Альбины. Узнав о том, что Слава решил бросить ее, она могла совершить неожиданный поступок: поехать к Кире, устроить скандал, разрушить счастье Рыбакова… Лена непрестанно думала о том, как поступить, вся извелась, а Слава малодушно прятал голову в песок, не желая разбираться с любовницей.
– Вот мы улетим на Сейшелы, а ты, мамуля, с ней поговоришь, все ей объяснишь. Никита‑то без двух минут покойник. Как отбросит тапки, пусть Альбина забирает Дашку, бояться будет некого, – планировал Слава. – Все просто замечательно устроится. Она получит деньги, утешится, да еще и ребенок будет с ней. Зачем я ей сдался? Главное, чтобы до моей свадьбы с Кирой чего не случилось. Хорошо бы Никита умер до бракосочетания, как думаешь, а?
Лена только вздыхала. Хозяин, конечно, кашлял без конца, но выглядел здоровым. Время шло, день свадьбы приближался, а Соловьев вдруг перестал заходиться в кашле. Лена волновалась все больше и больше: вдруг Альбина узнает о Кире, вдруг лопнет этот брак и уплывет долгожданное богатство…
И тут раздался звонок Кисина. Лена, снявшая трубку, чуть не скончалась, услышав «радостную» весть.
Но не зря говорят, что в минуту опасности или крайнего нервного напряжения мозг человека начинает работать с невероятной скоростью.
В голове Лены разом оформился великолепный план. Она поняла, как избавиться от Никиты и Альбины.
– Господи, – недоумевала я, – ну если она все равно решилась на убийство, то почему не извела Альбину? Зачем эти хитроумности с Никитой? Хозяйка могла бы тоже съесть чего‑нибудь «вкусненького».
– И что? – спросил Олег. – Подозрение сразу падет на прислугу. Никому из домашних нет никакой выгоды в смерти мадам Соловьевой. Она бедна как церковная крыса. Нет, погибнуть должен был Никита, очень логично получалось. Тем более что Лена не сообщила любовнице сына о том, что у мужа хорошие анализы. И получилось расчудесно – Альбина «убивает» Никиту, чтобы получить деньги. Бедняга рассказывает в милиции о том, что ее муж смертельно болен, но тут появляется Кисин с показаниями об анализах.
– Но Ксюша? Ксюша‑то сразу небось сообщила, что не ездила в больницу.
– Правильно, но по логике Лены я должен был подумать, что мадам Соловьева прикинулась балериной. Ксения носит парик, ее роскошные волосы – фальшивые. Причем, накладок несколько, три или четыре, с разными прическами. Вот милая дама и позаимствовала у балерины одну из них, а также очки, макияж, бандану, надела черненькие брючки. Был еще момент, о котором ты не знала. Лена надела очень броское кольцо, принадлежащее Альбине, и она все время вертела им перед носом Кисина, словно давая понять: я не Ксюша, я – Альбина, которая притворяется Ксюшей, чтобы потом уверять: ничего не знаю об анализах.
– Как же ты догадался?
– Ну, во‑первых, кольцо. Глупо не снять такую приметную вещь, когда хочешь сойти за другого человека, и потом, Лена сделала одну ошибку.
– Какую?
– Ее отвезли в Склиф и положили в палату. Но она чувствовала себя хорошо, больше симулировала отравление. Ей нужно было сообщить в милицию, что яд в матрасе. Вот наша хитрюга и пошла в метро «Сухаревская», вход в которое в пяти минутах от НИИ «Скорой помощи». Из холла больницы она звонить побоялась.
Местонахождение телефона милиция вычислила сразу. В вестибюле станции сидит тетка, торгующая газетами. Когда оперативники стали ее расспрашивать, баба и припомнила женщину в спортивном костюме и… домашних тапочках, говорившую в трубку, прикрывая мембрану носовым платком. Газетчица не удивилась и сказала дознавателям:
– Небось в Склифе автомат опять сломался. Я уж знаю, как в тапках – это оттуда, самые мои покупатели. В больнице скукотища, так они у меня все подряд покупают, только эта ничего не взяла.
Дальше – дело техники. Тетке просто показали фото всех членов семьи и прислуг Соловьевых. Лена и помыслить не могла, что кто‑то увидит ее у автомата, и лица не прятала.
Куприн замолчал, потом вздохнул:
– Вот так. Хотела помочь любимому сыночку получить вожделенное богатство. Будет, конечно, говорить, что Слава ничего не знал…
– Думаешь, он в курсе?
Олег развел руками:
– Наверное, только никогда они не признаются, ни мать, ни жадный сынуля. Надеюсь, он будет передавать ей на зону сухари. Читала Лескова? «Леди Макбет Мценского уезда»?
Я кивнула.
– Иногда любовь принимает извращенные формы. Только, кажется мне, Славик постарается забыть о матери.
– Как она не побоялась, что еще кто‑нибудь отравится?
– Ну Лена великолепно знала: Альбина грибы не любит, Ксения не станет есть ничего в сметане, а у Вики аллергия, только, если ты…
– А я громко при ней сказала, что в детстве один раз наелась поганок и теперь даже к шампиньонам не прикасаюсь.
– Видишь, она ничем не рисковала, весь яд достался Никите.
– Зачем она пыталась нас взорвать?
– Кто?
– Да Лена же!
Куприн прищурился и принялся выколачивать трубку.
– Со взрывом разберемся, но, позже. Тут уж постарался некто другой.
– Антон? – затрясла я головой. – Ну ничего не понимаю, ничегошеньки…
– Михайлов тут ни при чем, взрыв вообще из другой, так сказать, оперы.
– Да объясни наконец!
– Ну подумай сама! Подарок был кому адресован?
– Кристине. Сверху лежала записка, написанная детским почерком с жуткими ошибками. Кристя сказала, какой‑то мальчишка в нее влюблен…
Комментариев нет