А тут Кисин вдруг радостно сообщает, что Никита вылечился. Наверное, Альбина сама чуть не скончалась, услыхав подобную «радостную» весть. И тут ей в голову пришла мысль об убийстве.
– Конечно, – продолжал доктор, – позвонил, но ее не оказалось дома. К телефону подошла молодая женщина, звонкий такой голос.
Андрей Евгеньевич попросил даму:
– Когда Альбина придет, пусть свяжется со мной.
– Что‑то случилось? – встревоженно поинтересовалась дама.
– Только хорошие новости, – успокоил хирург, – передайте Альбине, что Никита совершенно здоров, она может забрать готовые анализы.
В трубке раздалось слабое «Ах!».
Потом собеседница попросила:
– Оставьте свои координаты.
– Но у Соловьевой есть мой телефон! – изумился Кисин.
– Она потеряла вчера телефонную книжку.
Примерно час спустя женщина перезвонила и сообщила:
– У Альбины от радости приключился сердечный приступ, она слегла, поэтому за анализами приеду я. Кстати, не представилась – Ксения, жена брата Альбины…
– И она пришла?
– Конечно. В тот же день, буквально часа через два‑три. Худенькая такая женщина в черных брюках, с кожаной банданой на голове. Очень приятная особа, интеллигентная, правда…
– Что?
– Лицо слишком вульгарно накрашено и очки дурацкие, огромные – почти во все лицо. Ну да каждый одевается, как ему нравится. Принесла бутылку коньяка «Отар» и забрала бумаги.
– И вы отдали?!
– Почему нет? Если бы плохой результат, то вручил бы, естественно, только жене, а хороший… Какой секрет в том, что Никита здоров? И потом, Альбина сама попросила невестке отдать.
– Так вы все же говорили с Соловьевой?
– Только что объяснил: звонил ей домой.
– Лично с ней беседовали?
– Нет, но звонил ей домой.
Вот заладил одно и то же: звонил, звонил. Мало ли кто там взял трубку. Значит, бумаги попали в руки Ксении.
ГЛАВА 27
Выйдя из корпуса, я уселась на одну из скамеечек, стоявших перед входом. Хорошая погода выманила многих больных на прогулку. Тут и там мелькали фигуры в халатах и тренировочных костюмах. Почти у всех болтались какие‑то непонятные банки с резиновыми шлангами, скрывавшимися под одеждой. Сколько бы доктор Кисин ни пел об излечиваемости рака, клиника переполнена.
Значит, Альбина знала… Ксюша привезла ей документы… А что, если… Сумка выпала из моих рук прямо на землю… А что, если все на самом деле не так, и Альбина не виновата? Может быть, было иначе?
В случае смерти Никиты деньги отходят Вике. Но девочка несовершеннолетняя, и в отсутствие Альбины ее опекуном станет… Антон. Следовательно, он получит полное право распоряжаться банковскими счетами.
Но Антон – существо внеземное, совершенно не приспособленное ни для какой работы. Не похож он на преступника, придумавшего хитроумный план. Ведь сначала требовалось инсценировать смерть Веры, потом «отравление» Никиты. Нет, нашему поэту такое не по плечу, а вот Ксюша…
Милая, интеллигентная, очаровательная балеринка, похожая на девочку. Только за всей ее наивностью, за этими широко распахнутыми голубыми глазами виден железный характер. Несколько лет своей быстро уходящей молодости она посвятила Антону в надежде на обеспеченное существование. Женщина прямо говорила о том, что особых успехов на сцене не добилась. Карьера не слишком удалась и капитала Ксюше не принесла. Годы ее стремительно катятся к сороковнику, и Антон – единственная надежда заполучить семейное счастье. Не зря же она столько времени потратила на него. И, наверное, не последнюю роль сыграла мысль об обеспеченности избранника.
На первый, посторонний, взгляд Антон кажется богатым мужчиной. Великолепно одет, живет в особняке, ездит на иномарке и может позволить себе не работать, а учиться… Очевидно, Ксюшенька сделала на него ставку, бросила все фишки на зеро. А зеро – это ноль. Вот и любезный Тоша оказался дыркой от баранки. Денежки‑то у Веры и Никиты… И тогда Ксения решает действовать…
Так в голове появилась еще одна мысль. Быстрее лани я полетела назад, в кабинет к Кисину.
– Можно позвонить?
– Бога ради.
Я схватила трубку и даже застонала от нетерпения: ну вдруг ее нет на работе. Но Наташа преспокойненько отозвалась:
– Слушаю.
– Наталья, ты ведь у нас начальник загса?
– Нет, – преспокойненько ответила соседка.
– Как это? – оторопела я. – Сама же в прошлую пятницу рассказывала, что ввела у себя в конторе новую компьютерную программу. Люди подают заявления о бракосочетании, а ты быстренько проверяешь, не состоят ли они уже в браке. Еще говорила о каком‑то мужике, который паспорт потерял, новый получил без штампов и со спокойной душой отправился жениться еще раз, не аннулировав первый брак, а ты его через компьютер вычислила!
– Правильно, – спокойно подтвердила Наталья.
– Чего тогда придуриваешься? – обозлилась я.
– Не придуриваюсь, а уточняю, – возразила соседка. – Я не заведующая загсом, я – директор Дворца бракосочетаний.
– Один шут.
– Вовсе нет, – оскорбилась Наталья. – Это то же самое, что сравнить весельную шлюпку с атомоходом.
Бывший Наташкин муж – моряк, и это обстоятельство наложило неизгладимый отпечаток на ее образ мысли и лексикон.
– Ладно, извини. Теперь включи свою замечательную программу и посмотри, регистрировал ли брак Михайлов Антон Альбертович, год рождения точно не знаю, скорей всего 1962‑й.
– А зачем тебе?
– Он сделал предложение моей знакомой, да что‑то подозрительным кажется.
– Секундочку, – пропела Наталья.
В трубке раздался щелчок, потом попискиванье, следом гудение.
– Михайлов, Михайлов, – бормотала Наташка. – Ага, вот. Ваш жених – негодяй. У него уже зарегистрирован брак. Слушай, Михайлов Антон Альбертович и Новосельцева Ксения Евгеньевна.
– И когда у них случилась свадьба?
– Первого апреля этого года расписались. Кстати, в этот день брачеваться не любят, а ваш женишок примет не боится. Пусть твоя подруга гонит его в шею, он аферист. Видишь, какая программа, не зря столько денег за нее отдала.
– Замечательная вещь, – согласилась я.
От больницы до метро «Тушинская» ходило маршрутное такси. Я села в него, устроилась на мягком сиденье и бездумно уставилась в окно. Внезапно мелькнул указатель «Барвинково».
– Сейчас будет поворот на коттеджный поселок? – спросила я. – Возле бензозаправки, да?
Водитель кивнул.
– Там можно выйти?
– Мне без разницы, где вас высаживать, – невежливо буркнул шофер.
Охранник, знающий, что я хожу заниматься с Викой, беспрепятственно открыл ворота. Я побежала к дому Соловьевых. Надеюсь, там кто‑то есть. Во всяком случае, теперь, когда почти все члены семьи «удалены», Антону нет никакого смысла уходить из дома в библиотеку…
На крыльце стояла Ксюша, поливавшая цветы в больших вазонах у входа. При виде меня она вскрикнула:
– Ну наконец‑то!
Лейка отклонилась от цели, тоненькая струйка воды потекла на мраморный пол.
– Вся издергалась, – продолжала Ксюша, не замечая, что она орошает ступеньки, – ну разве можно так исчезать? Где Вика?
– Вы не нашли записку?
– Нашла, только телефона вашего нет. Пойдемте в дом.
Мы вошли внутрь, и я обратила внимание, что из холла и гостиной убраны большие пушистые ковры. Ксения заметила мой взгляд и пояснила:
Комментариев нет