Я отрицательно покачала головой:
– Нет.
– Ну как же, – удивилась Даша, – о нем часто по телевизору говорят, – он владелец сети крупных супермаркетов «Материк еды». Видели эти магазины?
– Конечно, в нашем районе их целых три.
– А в нашем пять, – пояснила девочка. – Он жутко богатый, покруче Никиты Соловьева будет, а Кира – единственная дочь, ей двадцать пять лет.
– Ну и что? – тихо спросила я, заранее зная ответ.
– А то! Она в папу влюбилась, у нас дома была, и они собрались пожениться в конце лета, уже заявление подали. Павел Андреевич отцу и работу предложил – управляющим, и квартира у них новая есть в Кунцеве. Дом такой роскошный стоит, с зеркальными стеклами. Они с Кирой там будут жить, а я с бабушкой останусь.
– Почему? Тебя не возьмут?
Девочка грустно улыбнулась:
– Папа Кире про маму ничего не сказал, а я вроде как его племянница, дочь рано умершей сестры. Кира могла не захотеть связать свою судьбу с мужчиной, в одиночку воспитывающим ребенка.
– Ничего себе. И ты согласилась звать папу дядей?
– Но ведь он так долго ждал этого шанса, – ответила девочка, – так мечтал о богатстве.
Она замолчала, поводила пальцем по столу и добавила:
– Конечно, обидно было, но я поняла, не эгоистка ведь. Честно говоря, думала, может, мне к маме жить уехать. Только там Никита, муж ее, ну как объяснить ему, кто я такая? Вот и выходило: туда нельзя и с папой тоже не останешься… Правда, бабушка у меня очень хорошая, понимаете, она ради папы все сделает, абсолютно все. Любит его очень.
Дашенька внезапно замолчала, а я, честно говоря, не знала, как реагировать на ошеломляющие новости.
– Как вы думаете? – поинтересовался ребенок. – Может, мне теперь все‑таки переехать к маме? Никита умер, бояться нечего. Правда, Вика… Интересно, она не прогонит меня? Жаль, далеко живет.
– Вика сейчас у меня, – тихо возразила я.
– Тогда едем, – решительно заявила Даша, – давно хочу ее увидеть.
– А папа что подумает? Как объяснить, куда ты вдруг делась?
– Я занимаюсь художественной гимнастикой, – пояснила Дашенька, – на «Динамо». Час туда, час назад, да четыре часа тренировка идет, никто не хватится. В одиннадцать вечера папа ждет меня в вестибюле метро, обычно бабушка встречает, но сейчас она в больнице, заболела немного. Довезете меня до станции, и дело с концом.
Секунду я колебалась, не зная, как поступить, потом решительно сказала:
– Поехали!
В метро мы сели рядышком на узкий диванчик, и я невольно вздохнула.
– Вам не хочется меня к себе везти? – тут же отреагировала сверхчувствительная Даша.
– Нет, просто думаю, почему Слава не рассказал Альбине правду про Киру, все равно же известно станет!
Дашенька положила на мою руку узенькую ледяную ладошку.
– Как‑то раз мама пришла к нам, а на кухне сидит соседка, Оля Воробьева, за сахаром заглянула. Ну папа возьми и ляпни ей: «Это учительница музыки моей дочери».
Оле‑то все равно, взяла рафинад и ушла, а мама как накинется на папу: «Негодяй, другую завел!»
Дашу сразу выставили в детскую, но скандал приключился такой громкий, что девочка великолепно все услышала, даже не заходя в ванную.
«Так и знай, – вопила Альбина, – я свое счастье никому не отдам! Даже не мечтай о другой бабе! Имей в виду, если что заподозрю, не жить ей, убью, отравлю!» Вот Слава и боялся открыть правду до официальной женитьбы. Альбина могла запросто заявиться к Кире домой и разрушить свадьбу.
– Бракосочетание на 23 августа назначили, – пояснила Даша, – утром распишутся, днем – обед, а вечером они должны улететь на месяц на Сейшельские острова. Бабушка тогда и расскажет все Альбине. Только та уже ничего поделать не сможет. Впрочем, раз мама в тюрьме, папе вообще бояться нечего!
Поезд с грохотом влетел на станцию «Сокол». «Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Войковская», – пробормотал мужской голос, у машиниста испортился магнитофон, и он сам объявлял остановки.
– Как вас зовут? – неожиданно спросила Даша.
– Виола.
– Красивое имя, – восхитился ребенок и добавил: – Я люблю этот сыр из баночек.
Я покосилась на нее, не похоже, что Дашенька издевается, скорей всего, на моем пути попалась еще одна любительница плавленого сыра «Виола».
ГЛАВА 26
Перед входом в подъезд я попробовала объяснить Даше:
– Вика не предполагает о твоем существовании. Поэтому сразу, с порога, ничего не говори ей. У бедняжки последние дни сплошные стрессы.
– Зря меня за дуру считаете, – с достоинством заявила Дашенька, – просто познакомиться хочу, скажете, что я… Ну, кто я?
– Моя ученица, занимаюсь с тобой немецким языком.
Подойдя к двери, я увидела, что кнопочка звонка вновь исчезла. Пришлось стучать, потом барабанить ногой, но дверь открывать не спешили. Из недр квартиры доносился мерный гул. Наконец приоткрылась щель, и высунулся Петька.
– Кто там? – бдительно спросил он.
– Сто грамм, – ответила я, – поздно спрашивать, когда дверь распахнул.
Мы втиснулись в прихожую, и я онемела. Кругом лежат груды барахла.
– Что у нас происходит?
– Дядя Ленинид хочет балкон стеклить! – завопил Петька.
Так, понятно. Как у всех бывших советских людей, у нас с Томусей полно всякого барахла, которое использовать нельзя и выбросить рука не поднимается. Наш человек, приученный к резким сменам правительства, дефолтам и панически боящийся, что с приходом нового начальства в стране кончится товарное изобилие, рачительно складывает всякий мусор, исходя из принципа: вдруг пригодится. Мы с Томусей не исключение. А где держать всю эту ерунду обитателю «хрущобы»? Ясное дело – на балконе. Поэтому там у нас кошмар, лучше не выглядывать. И вот теперь папенька в хозяйственном пылу взялся за остекление.
– Я мою окно в спальне! – весело орал Петька. – Грязно у вас, жуть!
– Убраться решили, – эхом отозвался Митька. – Я пылешошу, нет пылесосяю, ну, в общем, при пылесосе, а Криська кекс печет, а то жратиньки нечего, совсем‑совсем. Верка во дворе ковер бьет, ну и воняет от него! Как из помойки несет. Тетя Вилка, а ты купила мусорное ведро?
– Нет, – удрученно ответила я, пробираясь через горы шмоток.
Глаз случайно заметил эмалированный детский ночной горшок. Господи, как он‑то к нам попал и зачем мы его держим на балконе!
– Где Тамара?
– На оптовку пошла! – закричала Кристя. – Все продукты кончились, нам яйца Аня дала.
– Не отвлекайся, меси тесто, – послышался голос соседки, – иначе осядет, барахло получится.
– Мака дака, – залепетала Машка.
Так, значит, они у нас, нашли время для визита.
– Вика, ты где?
– Тут! – крикнула девочка и, стукнув меня дверью, вылетела из ванной. – Стираю, белья гора, до неба!
– Господи, простыни же тяжелые.
– Аня велела порошок развести в ванной и ногами потоптать, – пояснила Вика, – здорово вышло, прямо, как в машине. Все пододеяльники истоптала, мы их с Криськой во дворе развесили, сейчас шторы топчу.
Комментариев нет