Хозяйка в растерянности глянула на меня:
– Но как же поступать с противным ребенком? Она постоянно спорит, вредничает да еще приносит двойки.
– А вы с ней соглашайтесь.
– Не поняла…
– Что же тут неясного? На все ее выходки спокойным тоном отвечайте: «Да, детка, ты права».
– Думаете, поможет?
– Обязательно, – улыбнулась я, – она ведь уже привыкла к ругани и ждет ее. Собственно говоря, это ее цель, чтобы вы обратили на нее внимание, что и происходит, когда начинается крик. Все вопят, возмущаются, размахивают руками и заняты только Викой. А попробуйте сменить методику, и увидите результат.
– Ну не знаю, – протянула Альбина, – очень странно! Не ругать ребенка, разве это возможно? Ой, да что мы на крыльце стоим, проходите, Виолочка, в столовую, выпейте с нами кофе, а может, пообедаете?
Мы вошли в огромную комнату, где посередине стоял гигантский овальный стол. Увидев меня, Вика подскочила, словно на пружине.
– Принесла книжку? Ле Гуин…
– Вика, – моментально отреагировала мать, – разве можно обращаться с учительницей на «ты»?
– Как хочу, так и разговариваю, подумаешь, – начала атаку девочка.
– Безобразие, – попыталась отбиться Альбина, но я быстренько наступила ей на ногу.
Женщина осеклась, слегка покраснела, а потом неуверенно пробормотала:
– Впрочем, ты, наверное, права, как хочешь, так и говори, если Виола не против!
– Мне нравится, когда ученики становятся подругами, – весело заявила я и надкусила необыкновенно вкусный пирожок с мясом. – Ле Гуин лежит в сумке, сейчас получишь!
Виктория растерянно поглядела на Альбину, потом на меня. Хозяйка абсолютно спокойно сказала:
– Виола, хотите салат из брынзы?
– Обязательно, очень люблю маслины.
– Наша кухарка дивно готовит.
– Действительно, потрясающе, а в этой мисочке что?
– Фаршированные баклажаны – мясо с грецкими орехами, островато немного, но пикантно.
– Лучше вон той рыбы…
– Суп – блевотина! – грозно заявила Вика и со всей силой отодвинула тарелку. – Собака и та жрать не станет.
– Ви… – начала наливаться краснотой Альбина, но я вновь быстренько наступила ей на ногу.
– …кочка, – моментально переориентировалась хозяйка, – ты абсолютно права. Наташа, подите сюда.
На пороге возникла повариха.
– Бульон отвратительный, – заявила Альбина, – совсем невкусный. Вике не понравился. Унесите и вылейте.
– Может, собаке отдать? – расстроилась Наташа. – Уж простите, вроде все как всегда клала.
– Не надо, – ответила Альбина. – Викочка сказала: «Собака и та жрать не станет».
В этот момент зазвонил домофон, и хозяйка, извинившись, ушла. Виктория, совершенно не понимающая, как себя вести, уставилась на меня.
– И чего я сказала? Суп‑то невкусный.
– Абсолютно правильно поступила, – преспокойненько сообщила я, уничтожая дивный салат из брынзы, маслин и помидоров, – мама уволит Наташу и наймет другую. Сейчас в стране безработица, повара десятками на бирже клубятся, проблем с поисками новой поварихи не будет.
– Но я не хочу, чтобы ее из‑за меня увольняли, – тихо сказала Вика. – У нее дочка маленькая и мужа нет…
– Ты же сказала: суп – блевотина, значит, следует принимать меры.
– Да пошутила!!!
– Ну надо же! А мы подумали, что и впрямь отрава, и есть не стали, все доверились твоему вкусу.
– Мама! – заорала Вика и выскочила в коридор.
После занятий я попросила Вику показать мне дом.
– Ты не торопишься? – обрадовалась девочка. – Вот здорово.
– Совершенно свободна, – заверила я ее.
– Тогда останешься ужинать, – распорядилась ученица, – а сейчас пошли наши хоромы смотреть.
– Надо сначала у мамы разрешения спросить.
Вика хитро прищурилась:
– А дома никого, кроме нас и прислуги, нет!
– Куда же все подевались?
– Папа всегда очень поздно возвращается, раньше полуночи редко приезжает, Антон тоже после программы «Время» появляется, а мама каждый день к семи ездит на занятия.
– Куда?
– В шейпинг‑клуб «ЦСКА», занимается четыре часа.
Ну надо же иметь такую силу воли! Ежедневно шлифовать фигуру, меня бы не хватило и на неделю. Хотя, если больше делать нечего…
Здание оказалось огромным. Мы пошли сверху вниз. На третьем этаже располагалась комната Вики, библиотека и несколько пустых помещений, предназначенных для гостей. На втором – спальни Альбины и Никиты, кабинет, комнаты Антона и Веры.
Приоткрыв дверь в помещение, которое занимала Верочка, я вздрогнула. Оказывается, такое возможно: розовое пианино, синие обои и голубой палас. Естественно, в доме повсюду были натыканы туалеты и ванные комнаты. В самом низу располагались столовая, гостиная, зимний сад и кухня с подсобными помещениями. Пищеблок, забитый техникой, был такой огромный, что вся наша «хрущоба» преспокойненько бы уместилась в пространстве между плитой и окном. Оглядев серый холодильник «Филипс», упирающийся в потолок, я поинтересовалась:
– Значит, вечерами ты почти всегда одна?
Вика кивнула:
– Совсем одна. Повариха и горничная уходят в восемь, экономка Елена Ивановна еще раньше.
– И не скучно тебе?
– Я книги читаю, – с достоинством ответила Вика.
В ту же секунду в раскрытое окно гостиной ветер донес веселые крики детей.
– Почему не идешь с ребятами играть?
– Они идиоты, – буркнула Вика.
– Родители не боятся тебя одну оставлять?
– А что может случиться?
– Ну, вор залезет, напугает…
Вика рассмеялась:
– Нас тут стерегут, как особо опасных преступников. Вся территория окружена забором, по углам вышки с охранниками, вдоль забора телекамеры, на проходной, ну, где ворота, даже муха не пролетит. Нет, здесь совершенно безопасно, и к тому же в доме есть сейф.
– Где? – удивилась я. – Вроде никакого железного ящика не было видно.
– Пошли, – велела Вика.
Мы поднялись на второй этаж и открыли дверь в кабинет. Девочка отодвинула большую картину, изображавшую горный водопад, и обнажилась никелированная дверца с кнопками.
– А‑а‑а, понятно, – протянула я, – очень предусмотрительно.
– Еще стол с цифровым замком, – пояснила Вика и ткнула пальцем в ящик. Я увидела небольшую панель с клавишами.
– Папа сюда документы прячет, – сообщила ученица, – только я код знаю, смотри.
Она быстренько потыкала пальцем, и раздался легкий щелчок, ящик выехал вперед. Внутри в изумительном порядке лежали счета. Я невольно вздохнула. У нас дома квитанции валяются вперемешку в круглой жестяной коробке из‑под датского печенья. Сколько ни пробовала рассортировать их, ничего не получается. Только сгруппируешь бумажки, а они – бац, расползлись, словно тараканы. У Соловьевых же все лежало ровными стопками, перехваченными резинками: газ, свет, коммунальные услуги, расписки прислуги… Но самое интересное в глубине. Вика, желая продемонстрировать стол, выдвинула ящик до упора, и я увидела красивую розовую папку, на которой стояло выведенное синим фломастером слово «Завещание».
– Что это?
Вика улыбнулась:
– Наша последняя воля.
– Зачем? – прикинулась я идиоткой, чувствуя, как в груди быстро‑быстро заколотилось сердце.
Девочка вздохнула:
– Мы богатые люди, а деньги должны иметь хозяина.
– Не понимаю.
– Ну смотри, – сказала Викуша и вытащила папку. – Видишь? Если папа умрет, наследниками становимся я и мама. Если скончается и мама, то все деньги достаются мне.
Комментариев нет