– Почему же не ответила?
– Буду я еще со всяким идиотом разговаривать.
Так, кое‑что проясняется. Все поле дневника оказалось усеяно замечаниями: «Отвратительно вела себя на уроке физики, читала книгу».
– А что, физик запрещает пользоваться учебниками?
– Я держала под партой «Введение в дзен‑буддизм».
Следующая запись поразила еще больше: «Нагло отвечала на уроке литературы, корчила из себя самую умную».
– Не понимаю…
Тут Вика первый раз за все время нашей беседы рассмеялась.
– Цирк просто. Училка все бормотала про двор короля Артура и рыцарей Круглого стола. Я‑то сразу поняла, что она ничего, кроме учебника, не читала, ну и спросила у нее…
– Что?
– Кто такой Мерлин!
– А она?
Вика опять рассмеялась:
– В калошу села. Сначала проблеяла что‑то несуразное, а потом возьми и скажи: раз такая умная – сама объясняй!
– Ну и ты?
– Объяснила, – с достоинством проговорила Вика, – сделала доклад про великого алхимика, крайне продвинутого для своего времени ученого Мерлина, жившего при дворе короля Артура. Кстати, многие современники считали его волшебником за умение предсказывать погоду. И вообще он позолотил на глазах у придворных…
– Нож, который дал ему Артур, – тихо добавила я.
Вика уставилась на меня во все глаза.
– Знаешь, – тихо сказала я, – в свое время я тоже читала книгу Мэри Стюарт «Хрустальный грот», только на немецком.
– Почему на немецком? – изумилась Вика.
– Времена были другие. Русского перевода еще не существовало, а отец моей ближайшей подруги привез томик Стюарт из Германии. Кстати, не пробовала листать Урсулу Ле Гуин «Маг Земноморья»?
Вика отрицательно помотала головой:
– Принесу в следующий раз, потрясающая вещь. Знаешь, с помощью этой книги мне удалось приобрести некоторые экстрасенсорные возможности.
– Ну‑ну, – пробормотала Вика.
– Не веришь? Ладно.
Я закрыла глаза и, вытянув перед собой руки, забубнила:
– Так. В этом доме живет собака. Большая, шерсть клочками… Ноги высокие, уши висят. Дратхаар!
Вика совсем по‑детски взвизгнула.
– Ой! Откуда узнали! Ее сегодня временно из дома увели, к садовникам, на другой конец поселка, чтобы на поминках не мешалась! А еще что‑нибудь узнайте!
– Сразу две вещи не могу, голова потом болит, – выкрутилась я и спросила: – Ты любила свою тетю?
– Кого?
– Ну погибшая же приходилась тебе тетей? Сестра отца.
– Мы мало общались.
– Жили же в одном доме!
– Ну и что? Она на втором этаже, я на третьем. Вера поздно с учебы приезжала, а в апреле вообще уехала в «Барвинково».
– Почему? У вас такой комфортабельный дом!
Вика заговорщицки мне подмигнула:
– Ха, дома, конечно, удобнее, правда, она всем говорила, что в «Барвинкове» виды изумительные, пейзажи… Только…
– Только – что?
– Она там с любовником, наверно, встречалась, прятала мужика ото всех.
– Зачем? Вера уже совершеннолетняя.
Вика глубоко вздохнула:
– Ничегошеньки вы не понимаете, все дело в деньгах. Папа никогда бы не разрешил Верке выйти замуж просто так. Знаете, сколько вокруг охотников за богатым приданым? Небось нашла бедного, вот и прятались.
– Вера была богата?
Вика села в кресло и немедленно предложила.
– Хочешь, расскажу нашу семейную историю? Просто приключенческий роман!
– С удовольствием, – ответила я, устраиваясь на диване. – Вся внимание.
В начале сороковых годов Иосиф Сталин разрешил евреям уезжать из Советского Союза на Ближний Восток. Коммунисты хотели подчинить себе страны «третьего мира», и генсек активно содействовал созданию государства Израиль. Впрочем, вскоре он понял, что мечты о захвате Аравийского полуострова – абсолютно зряшная затея… и моментально перекрыл поток эмиграции. Но сестра бабушки Вики успела‑таки уехать на историческую родину.
– Твоя мать еврейка? – спросила я.
– Нет, – ответила девочка, – еврейские корни со стороны отца. Бабулю звали Рахиль Исааковна Кац, но она вышла замуж за Николая Ивановича Соловьева, вот почему мой папа – Никита Николаевич Соловьев. И в паспорте в графе «национальность» у него всегда стояло – русский. Сестра Рахиль Исааковны Сара недолго задержалась в жаркой пустыне. Женщина переехала в Америку и принялась строить свою жизнь вдали от близких. Рахиль Исааковна осталась в Москве с престарелыми родителями. Шли годы. Признаваться в том, что имеешь родственников за рубежом, было небезопасно. Рахиль постаралась забыть сестру. Впрочем, Сара, осведомленная о порядках в СССР, тоже не проявляла активности, родственницы на долгие годы потеряли друг друга.
Рахиль умерла в 1985 году, а через два года из города с труднопроизносимым названием прибыло письмо. Сара, услыхав о перестройке на бывшей Родине, разыскивала родственников. Никита сообщил тетке о кончине Рахили, завязалась переписка. В 1988‑м Сара приехала в Москву. Никита, недавно женившийся на Альбине, встречал женщину в аэропорту Шереметьево с младенцем, крохотной Викой. Рядом с ними стояла и Верочка. Ей в тот год было пятнадцать лет. Понимая, что Сара, никогда до этого не видевшая родственников и не имевшая фотографий, конечно же, не узнает встречавших, Никита держал в руках табличку с фамилией «Кац».
Когда пассажиры, таща огромные чемоданы на колесиках, стали выходить к встречающим, глаза Соловьева забегали по толпе. Но никаких согбенных старушек он не увидел. Неожиданно стройная дама в розовых брюках и светло‑сером пиджаке бросилась на шею к Верочке с громким криком:
– Не может быть, Рахиль, родная!
Никита разинул рот. Элегантная дама оказалась его теткой. В голове у мужика защелкали цифры. Рахиль была моложе Сары, она скончалась в возрасте пятидесяти лет, но выглядела, как все московские старухи: полная, даже грузная, с химией на голове, плохой кожей и морщинами. Одевалась Рахиль в темное, приговаривая: «Светлое мне не по возрасту». Обувь носила исключительно на низких каблуках. Ее мучил артрит, тромбофлебит, она страдала от повышенного давления и скончалась в результате инсульта.
Абсолютно обалдевший, Никита во все глаза разглядывал стройную даму. Элегантная стрижка, темно‑вишневая помада и туфли на шпильках… Племянник быстро подсчитал, что Саре – шестьдесят лет, но выглядела она максимум на сорок.
Начались объятия, слезы. За праздничным столом Сара рассказала о своей жизни, напоминающей историю Золушки. Сначала страшно бедствовала, мыла полы, работала подавальщицей в кафетерии, стояла на бензозаправке с «пистолетом». Но однажды с трассы свернул роскошный автомобиль, за рулем которого сидел принц. Богатый и не слишком молодой Гарри Смит, наживший миллионное состояние на торговле писчебумажными товарами. И конец был как в сказке. Принц женился на Золушке, и они жили долго и счастливо вплоть до самой смерти Гарри. Одна беда, детей у них не было, и в отличие от многих американцев они не взяли на воспитание сирот.
Сара одарила всех подарками, пригласила к себе. Соловьевы скатали в Америку и были поражены домами, машинами и невиданным сервисом. В последний день перед их отлетом в Москву Сара торжественно собрала всех родичей в роскошно обставленном кабинете и заявила:
Комментариев нет