Обсуждая последний вопрос в самых изысканных и осторожных выражениях, старцы поглядывали на меня, вопросительно поднимая седые брови, так что я тоже высказал свое мнение: этот рассказ, как и все остальные, Мевляна вставил в свое сочинение ради сюжета, но его необходимо было прикрыть вуалью морали. Тот, на чьи похороны я ходил вчера, поинтересовался: «Сын мой, вы свои статьи пишете из нравственных побуждений или для развлечения?» Желая показать, что у меня есть твердое мнение по любому вопросу, я выпалил первое, что взбрело мне в голову: «Для развлечения, эфенди!» Это не пришлось им по вкусу. «Вы еще молоды и только начинаете свой путь в профессии, – сказали мне. – Пожалуй, надо дать вам несколько советов». Я тут же вскочил с места: «Эфенди, мне бы хотелось записать ваши наставления!» – и бросился к кассе, чтобы взять у хозяина кафе стопку бумаги. На этих‑то листках, где с одной стороны было отпечатано название заведения, я и записал зелеными чернилами эмалированной авторучки советы относительно журналистского ремесла, которые преподали мне три мэтра во время нашей долгой воскресной беседы. Сейчас я хочу поделиться этими советами с вами, мои читатели.
Я знаю, среди вас есть несколько человек, нетерпеливо ждущих, когда же я хотя бы на ухо вам прошепчу имена этих трех давно забытых мастеров пера; но раз мне удалось, дописав статью до этого места, не назвать их, то не сделаю я этого и сейчас. И не потому, что не хочу потревожить их вечный сон в могилах, а чтобы отделить тех читателей, кто имеет право узнать эти имена, от тех, кто такого права не имеет. С этой целью я наделю каждого из трех покойных журналистов псевдонимом, из тех, которые использовали в своих стихотворениях султаны Османской империи. Тот, кто сможет определить настоящие имена султанов‑стихотворцев и провести параллель между ними и именами моих мэтров, тот, очевидно, сумеет разгадать и эту не столь уж интересную загадку. Но настоящая, главная загадка кроется в разыгранной мастерами шахматной партии гордости, где каждый совет был ходом. Эту загадку, прекрасную в своем совершенстве, я так и не смог раскрыть, и потому, уподобившись тем бесталанным бедолагам, что не в силах понять ходы гроссмейстеров, но все же комментируют их в шахматных рубриках журналов, я кое‑где между наставлениями мастеров вставил в скобках свои скромные комментарии и посильные соображения.
А – Адли. В тот зимний день на нем был кремовый костюм из английской ткани (я так пишу, потому что у нас любую дорогую ткань называют английской) и темный галстук. Высокий, ухоженный, седые усы аккуратно расчесаны. Ходит с тростью. Выглядит как английский джентльмен без средств, впрочем не уверен, можно ли быть джентльменом, не имея оных.
Б – Бахти. Узел галстука ослаблен, сам галстук перекошен, как и лицо. Одет в старый помятый пиджак, на котором заметно несколько пятен. Под пиджаком виднеется жилет, а к жилетному карману тянется цепочка от часов. Толстый, неопрятный. Постоянно курит, ласково называет сигарету своим единственным другом. В будущем этот друг, оказавшийся предателем, убьет его, доведя до инфаркта.
Дж – Джемали. Невысокий, нервный. Старается выглядеть опрятным и аккуратным, одет, однако, бедно, как школьный учитель на пенсии. Выцветший пиджак, похожий на куртку почтальона, ботинки на толстой резиновой подошве. Очки с толстыми стеклами – сильная близорукость. Очень, даже как‑то вызывающе некрасив.
Итак, вот они, полученные мною наставления, в сопровождении моих жалких комментариев.
- Дж. Писать, имея в виду лишь доставить удовольствие читателю, – значит остаться без компаса в открытом море.
- Б. Однако журналист не Эзоп и не Мевляна. Мораль всегда проистекает из сюжета, а не наоборот.
- Дж. Когда пишешь, равняйся не на ум читателя, а на свой собственный.
- А. Компас – это сюжет. (Несомненно, ответ на первую реплику Дж.)
- Дж. Не разобравшись в тайне нашей истории и наших кладбищ, нельзя писать ни о нас, ни вообще о Востоке.
- Б. Ключ к пониманию Востока и Запада ищи в словах Бородача Арифа: «О вы, несчастные, что плывете на безмолвном корабле на Восток, но глядите на Запад!» (Бородач Ариф – герой колонки Б, срисованный им с реального человека.)
- А, Б и Дж. Возьми за правило запоминать пословицы, поговорки, анекдоты, шутки, цитаты из стихотворений, афоризмы.
- Дж. Не стоит, выбрав тему, подыскивать афоризм для ее украшения; выбери сначала афоризм, а потом найди тему, достойную этого украшения.
- А. Не придумав первой фразы, не садись за письменный стол.
- Дж. Когда пишешь, нужно искренне верить в свою правоту.
- А. Но если не веришь, постарайся хотя бы, чтобы читатель верил в то, что ты веришь.
- Б. Читатель – это ребенок, мечтающий поехать на ярмарку.
- Дж. Читатель не прощает тех, кто оскорбляет Пророка, а Аллах за такое карает параличом. (Решил, что репликой номер 11 хотели задеть его, и намекает на еле заметный парез уголка рта А, который в свое время написал статью о семейной жизни и коммерческих делах Мухаммеда.)
- А. Люби карликов, их и читатель любит. (Ответ Дж с намеком на его малый рост.)
- Б. Хорошая тема, например, таинственный дом карликов в Ускюдаре.
- Дж. Борьба тоже хорошая тема, но только если ей занимаются и о ней пишут из любви к спорту. (Решил, что реплика номер 15 тоже обращена к нему, и намекает на слухи о любви Б к юношам, возникшие из‑за того, что тот интересовался борьбой и писал о борцах истории с продолжением.)
- А. Читатель – человек небогатый, хороший семьянин, у него четверо детей и ум двенадцатилетнего ребенка.
- Дж. Читатель неблагодарен, как кошка.
- Б. Кошка – животное умное и благодарное, просто она знает, что нельзя доверять журналистам, любящим собак.
- А. Интересуйся не кошками и собаками, а проблемами страны.
- Б. Узнай адреса иностранных консульств. (Намек на слухи о том, что во время Второй мировой войны Дж находился на содержании у германского консульства, а А – у британского.)
- Б. Не избегай полемики, но только если уверен, что сильнее противника.
- А. Не избегай полемики, но только если уверен, что владелец газеты на твоей стороне.
- Дж. Не избегай полемики, но только если уверен, что сможешь захватить с собой пальто. (Намек на знаменитое объяснение Б, почему он не принял участие в Освободительной войне и остался в оккупированном Стамбуле: «Я не переношу анкарских зим!»)
- Б. Отвечай на письма читателей. Если писем нет, пиши себе сам и отвечай.
- Дж. У всех нас одна мать, один главный учитель – Шахерезада. Не забывай, что ты, как и она, лишь вставляешь в поток событий, называемый жизнью, истории на пять – десять страниц.
- Б. Читай мало, но с любовью, и будешь выглядеть более начитанным, чем тот, кто читает много, но со скукой.
- Б. Не будь стеснительным, знакомься с людьми, о которых можно будет написать воспоминания после их смерти.
- А. Не начинай некролог с соболезнований и не заканчивай оскорблением покойного.
- А, Б и Дж. Заставляй себя удерживаться от следующих фраз: а) «Еще вчера он был с нами»; б) «Наше ремесло неблагодарно: написанное забывают на следующий день»; в) «Слышали ли вы вчера по радио такую‑то передачу?»; г) «Как летит время!»; д) «Что бы сказал об этом покойный, если бы был жив?»; е) «В Европе такого не бывает»; ж) «Столько‑то лет назад хлеб стоил столько‑то»; з) «Кстати, это происшествие напомнило мне…».
- Дж. Слово «кстати» вообще простительно употреблять только начинающим газетчикам, не владеющим искусством журналистики.
- Б. Если в журналистике и есть что‑то от искусства, то это не то, что делает ее журналистикой; сама журналистика – что угодно, только не искусство.
- Дж. Не стоит благосклонно относиться к уму, который удовлетворяет свою страсть к искусству, насилуя поэзию. (Намек на упражнения Б в стихотворстве.)
- Б. Пиши легко, тогда и читать тебя будет легко.
- Дж. Пиши с трудом, вот тогда точно будет легко читать.
- Б. Будешь писать с трудом – заработаешь язву.
- А. Если заработал язву, значит, стал настоящим мастером. (Тут они все вместе рассмеялись, сообразив, что впервые кто‑то из них сказал другому что‑то приятное.)
- Б. Постарей как можно скорее.
- Дж. Постарей как можно скорее, чтобы можно было написать хорошую осеннюю статью! (Снова обменялись ласковыми улыбками.)
- А. Три главные темы, конечно же, смерть, любовь и музыка.
- Дж. Но сначала нужно решить для себя, что же такое любовь.
- Б. Ищи любовь. (Напомню читателям, что наставления перемежались долгими задумчивыми паузами.)
- Дж. Скрывай свою любовь, ибо ты журналист.
- Б. Любить – значит искать.
- Дж. Будь скрытным, пусть думают, что у тебя есть тайна.
- А. Производи впечатление, что у тебя есть тайна, тогда тебя будут любить женщины.
- Дж. Каждая женщина – зеркало. (Тут открыли новую бутылку ракы и предложили мне тоже выпить.)
- Б. Помни нас, помни хорошенько! («Конечно, эфенди, буду помнить!» – воскликнул я и не соврал: мои внимательные читатели понимают, что многие свои статьи я написал, вспоминая трех мэтров и их истории.)
- А. Ходи по улицам, смотри на лица – вот тебе и готовая тема.
- Дж. Давай понять, что тебе известны исторические тайны, но ты, увы, не можешь о них писать. (Здесь Дж. рассказал одну историю, которую я перескажу как‑нибудь в другой раз, о влюбленном, который говорил своей любимой: «Я есть ты», и мне впервые почудилось присутствие некой тайны, усадившей за один стол этих трех журналистов, полвека оскорблявших друг друга.)
- А. Не забывай, что весь мир настроен к нам враждебно.
- Б. Наш народ любит своих генералов, детство и матерей, люби и ты.
- А. Не пользуйся эпиграфами – они убивают тайну написанного.
- Б. Если же суждено ей умереть, то убей сам и тайну, и лжепророка, выдавшего ее.
- Дж. Если будешь пользоваться эпиграфами, то не бери их из западных книг, герои которых не похожи на нас, равно как и авторы, и, уж конечно, не бери их из тех книг, которые не читал, ибо именно так поступает Даджаль.
- А. Не забывай, что ты и шайтан, и ангел, и Даджаль, и Он. Ибо читателю скучен и совсем злой, и однозначно добрый автор.
- Б. Однако если читатель с ужасом поймет, что принимал Даджаля за Него, что тот, кого он считал Спасителем, – Даджаль, что его обманули, – ей‑богу, он подстережет тебя на темной улице и убьет!
- А. Да, и поэтому храни, ни в коем случае не выдавай тайну профессии.
- Дж. Не забывай, что твоя тайна – любовь. Любовь – ключевое слово.
- Б. Нет, ключевое слово начертано на наших лицах. Смотри и слушай.
- А. Любовь, любовь, любовь, любовь!..
- Б. Не бойся заимствовать у других, ибо вся тайна того, что мы с таким трудом читаем и пишем, вся наша тайна скрыта в нашем мистическом зеркале. Ты знаешь рассказ Мевляны «Состязание художников»? Он его тоже позаимствовал, но сам… (Тут я сказал, что да, знаю.)
- Дж. Однажды, когда ты состаришься и тебя спросят, может ли человек быть самим собой, ты тоже задашься вопросом, сумел ли постичь эту тайну. Не забудь! (И я не забыл.)
- Б. Помни также старые автобусы и на скорую руку написанные книги, помни тех, кто терпит и понимает, – но и о тех, кто не понимает, тоже не забывай!
Откуда‑то – может быть, из внутреннего помещения кафе – доносилась песня о любви, страданиях и бессмысленности жизни. В какой‑то момент мэтры забыли обо мне и, вспомнив, что каждый из них – пожилая усатая Шахерезада, принялись по‑дружески, по‑братски, печально рассказывать друг другу истории.
Комментариев нет