– Мы уже шли к полицейской машине, – ощущая недовольство собой, проговорил я. – Она вдруг вспомнила, что забыла перчатки. Я предложил принести их, а она ответила, что только примерно представляет, где могла бросить их. Сказала еще, что, мол, теперь не боится входить в эту комнату, раз унесли тело, и побежала назад в дом. Однако отсутствовала она всего лишь минуту…
– А когда вернулась, перчатки были надеты или она держала их в руке?
Я помедлил.
– Да… да, кажется, она их надела.
– Очевидно, ты ошибаешься, – возразил Хардкасл, – иначе не колебался бы.
– Возможно, она убрала их в свою сумочку.
– Плохо то, – с обвинением в голосе проговорил Хардкасл, – что ты втюрился в эту девицу.
– Не говори глупостей. – Мне пришлось перейти к обороне. – Я и увидел‑то ее в первый раз вчера днем, причем далеко в не так называемых романтических обстоятельствах.
– Я бы так не сказал, – возразил Хардкасл. – Далеко не каждый день девицы бросаются в объятья молодым людям с криками о помощи в проверенной временем викторианской манере. В такой ситуации мужчина автоматически ощущает себя героем и галантным рыцарем. Так что тебе нужно прекратить защищать ее, только и всего. Тебе прекрасно известно, что девушка эта может оказаться по уши замешанной в дело об убийстве.
– Ты хочешь сказать, что эта пигалица могла хладнокровно прирезать мужчину, после чего спрятать нож так, что никто из твоих сыщиков так и не сумел отыскать его, а потом расчетливо, но с визгом выбежала из дома прямо в мои объятья?
– Если бы ты только знал, чего только не пришлось мне повидать за свою жизнь, – мрачным тоном проговорил Хардкасл.
– Ты, видно, не понимаешь, – вознегодовал я, – что жизнь моя была полна знакомствами с прекрасными шпионками всех национальностей? Причем с такими личными данными, от которых частный американский детектив забыл бы проглотить свою дежурную порцию бурбона… Женские чары на меня не действуют.
– Всех нас в конечном итоге ждет собственное Ватерлоо, – прокомментировал мои слова Хардкасл. – Главное в этом деле – тип. Шейла Уэбб, похоже, принадлежит к твоему типу.
– В любом случае не понимаю, зачем тебе так надо повесить эти часы на нее.
Хардкасл вздохнул:
– Я ничего на нее не вешаю, однако мне надо с чего‑то начать. Тело нашли в доме Пебмарш. А значит, она замешана. Тело нашла девица Уэбб – думаю, мне не надо объяснять тебе, как часто тот, кто первым обнаружил труп, был и последним, кто видел убитого живым. Так что до тех пор, пока не обнаружатся новые факты, я не могу выпускать обеих дам из поля зрения.
– Когда я вошел в эту комнату в самом начале четвертого, человек этот был уже мертв по меньшей мере полчаса, если не больше. Что скажешь на это?
– Шейла Уэбб обедает с половины второго до половины третьего.
Я с раздражением посмотрел на него.
– А что тебе удалось выяснить относительно Карри?
– Ровным счетом ничего! – ответил Хардкасл с неожиданной горечью.
– Как это – ничего?
– Ну, то, что такого человека не существует – нет, и всё тут.
– А что сказали в его страховой компании?
– Абсолютно ничего, потому что ее не существует. Нет никакой «Столичной и провинциальной страховой компании». И по поводу мистера Карри, проживающего по Денверс‑стрит, можно сказать только то, что никакой мистер Карри на Денверс‑стрит не проживает – ни в доме номер семь, ни в любом другом доме.
– Интересно, – проговорил я. – То есть ты хочешь сказать, что этот человек имел при себе фальшивые визитные карточки, выписанные на несуществующее имя, адрес и страховую компанию?
– Предположительно.
– И зачем все это, как по‑твоему?
Хардкасл пожал плечами:
– Пока остается только догадываться. Быть может, он вымогал фальшивые страховые взносы. Быть может, под этим предлогом проникал в дом и, положившись на доверие, совершал кражи. Мог быть любого рода жуликом и аферистом… мелким вором и даже частным детективом. Мы этого не знаем.
– Но ты же определишь это.
– Ну да, узна́ю в конечном итоге. Мы отослали отпечатки его пальцев, чтобы проверить, не значится ли он в картотеке. Если он там обнаружится, считай, что нам повезло. Если же нет, задача станет еще более трудной.
– Частный детектив, – проговорил я задумчиво. – Эта мысль мне нравится. Она открывает кое‑какие возможности.
– Пока что мы располагаем одними только возможностями.
– Когда состоится дознание по факту насильственной смерти?
– Послезавтра. Чистая формальность… все равно будет отложено.
– Каковы результаты медицинского обследования?
– А?.. Заколот острым предметом. Предположительно большим кухонным ножом.
– Но это, наверное, выводит мисс Пебмарш из числа подозреваемых, так? – подумав, вопросил я. – Слепая женщина едва ли способна заколоть мужчину ударом ножа. Если только она и в самом деле слепая…
– Ну да, слепая. Мы проверяли. Кроме того, она сказала о себе всё, как есть. Преподавала математику в школе Норт‑каунти, потеряла зрение примерно шестнадцать лет назад, овладела азбукой Брайля и так далее – и, наконец, устроилась на работу в Ааронбергском институте.
– А не может ли она оказаться ненормальной?
– С маниакальной привязанностью к часам и страховым агентам?
– Ну, звучит, конечно, слишком надуманно, – проговорил я, впрочем, с некоторым энтузиазмом.
– Подобно Ариадне Оливер в ее худшие дни или покойному Гарри Грегсону в пору расцвета его дарования…
– Давай… резвись себе на здоровье. Ведь ты не несчастный следователь‑инспектор, на которого повесили это дело. Не тебе придется докладывать суперинтенданту или начальнику полиции и всем прочим.
– Ну ладно! Быть может, мы выжмем нечто полезное из соседей.
– Едва ли, – усомнился Хардкасл. – Если этого человека закололи в саду перед домом и двое мужчин в масках внесли его внутрь – можно гарантировать, что никто не выглядывал из окна и ничего не видел. Плохо то, что здесь не деревня. Уилбрэм‑кресент – место благородное, здесь живут более или менее состоятельные люди. К часу дня дневные домработницы, которые могли что‑то видеть, уже разошлись по домам. Здесь даже детскую коляску некому прокатить…
– А как насчет пожилого инвалида, просиживающего день за днем возле окна?
– Именно он нам и нужен – но, увы…
– А что ты можешь сказать о домах номер восемнадцать и двадцать?
– В доме номер восемнадцать обитает мистер Уотерхауз, секретарь‑управляющий в адвокатской фирме «Гейнсфорд и Свиттенхэм», вместе с сестрою, которая в свободное время управляет его домом. О двадцатом номере мне известно лишь то, что хозяйка его содержит едва ли не два десятка кошек. А я их не люблю…
Я заверил Дика в том, что жизнь полисмена полна трудностей, и мы отправились в путь.
Глава 7
Мистер Уотерхауз в нерешительности остановился на ступеньках дома номер 18 по Уилбрэм‑кресент и бросил на сестру нервный взгляд.
– Ты уверена в том, что с тобою все будет в порядке? – проговорил он.
Мисс Уотерхауз фыркнула с известным негодованием.
– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, Джеймс.
На лице мистера Уотерхауза появилось виноватое выражение. Оно посещало его настолько часто, что, пожалуй, сделалось основной характеристикой его внешности.
– Ну, я хотел сказать, моя дорогая, что после случившегося вчера за соседней дверью…
Мистер Уотерхауз был готов к отбытию в адвокатскую контору, в которой подвизался. Лицо этого опрятного, седеющего и уже сутуловатого мужчины, пожалуй, казалось серым, а не розовым, нисколько не производя при этом нездорового впечатления.
Мисс Уотерхауз, высокая, угловатая, явно принадлежала к числу тех женщин, которые не станут терпеть рядом с собой никакой ерунды и тем более не позволят себе никакой терпимости к ерунде в окружающих.
– Джеймс, что заставляет тебя думать, что если вчера кого‑то убили в соседнем доме, то сегодня убьют меня?
– Хорошо, Эдит, – проговорил мистер Уотерхауз, – все во многом зависит от того, кто совершил убийство, разве не так?
– То есть, по сути дела, ты хочешь сказать, что какой‑то злоумышленник бродит по Уилбрэм‑кресент и выбирает себе жертву из каждого дома? А знаешь, Джеймс, это едва ли не богохульство.
– Богохульство, Эдит? – спросил изрядно удивившийся мистер Уотерхауз. Подобное толкование собственных слов ему просто не приходило в голову.
– Напоминает мне Пасхального Агнца, – заявила мисс Уотерхауз. – А о нем, позволь мне напомнить тебе, говорится в Священном Писании.
– Ну, это несколько надуманная аналогия, Эдит, – возразил мистер Уотерхауз.
– Хотелось бы мне увидеть того человека, который явится сюда, чтобы убить меня, – вдохновенным тоном произнесла мисс Уотерхауз.
Брат ее про себя отметил, что подобная идея кажется ему в высшей степени маловероятной. Если бы ему пришлось выбирать себе жертву, он ни в коем случае не стал бы связываться с собственной сестрою. Рискнувший совершить нападение на нее, скорее всего, окажется сраженным кочергою или свинцовым дверным ограничителем – и будет доставлен в полицию в жалком и окровавленном виде.
– Я просто хотел сказать, – проговорил он с еще более виноватым видом, – что в нашей окрестности могут оказаться совершенно нежелательные личности.
– Пока мы не очень хорошо знаем, что здесь произошло, – заявила мисс Уотерхауз. – Кругом передают одни только слухи. Миссис Хед рассказывала сегодня утром необычайные истории.
Комментариев нет