Время! Время смерти: 23:40. Когда он вчера оставил байкеров? В начале одиннадцатого. Он ушел, а вскоре байкеров, если верить трепачу Влазису, порвала в клочья голая девчонка, спасенная Тезеем от насилия. Кто‑то из байкеров был аватаром? Дед почуял его гибель? Полтора часа разницы. Не сходится. Или сходится? Байкер‑аватар мог выжить – и отдать концы позже, в больнице.
Так или иначе, проверить надо.
Он вывел на дисплей запрос, подготовленный со вчера. Отредактировал текст: «Скорблю. Где состоятся похороны? Я пока в горы, развеяться. Твой внук.» Когда сообщение ушло, Тезей в ожидании ответа включил ноутбук, приложив большой палец к окошку папиллярного сканера. Извлек список аватар Кекрополя, надежно погребенный в недрах субдиректорий, скопировал данные в поисковую программу – и запустил поиск по новостям.
Дед откликнулся быстро, не прошло и пяти минут:
«О месте похорон родственники не сообщают. Удачного восхождения! Мой руки перед едой, не играй со спичками. Твой дед.»
«В больницах и моргах тело не значится, – расшифровал Тезей. – Доступ к «Аргусу» активирован. Будь осторожен.» Прежде чем войти в систему, он открыл дорожную сумку, достал из бокового отделения прозрачный пакетик с белым кристаллическим порошком, подбросил на ладони. Нет, это для особых случаев. С «тысячеглазым Аргусом» мы друзья, справимся и так.
Заставка системы. Повторное касание папилляр‑сканера. Есть доступ. Вход. Карта Кекрополя. Поиск по названию объекта. Ввод: «Козий въезд». Захват локации. Вот и камера – одна‑одинешенька. Это удача, это маленькая, нет, колоссальная удача, улыбка фортуны: район глухой, запросто мог попасть в «слепое пятно». Метка камеры горит зелёным, «глаз» работает. Вторая удача: местная шпана или те же байкеры разгрохали бы, недорого взяли.
К удачам Тезей относился с опаской. Удачи предвещали неприятности. Закон равновесия, что ли? Ладно, воспользуемся.
Он выставил время – за пять минут до своего появления – и запустил просмотр. Запись оставляла желать лучшего: мутные контуры дергались, дробились на пиксели, расплывались, вновь собирались воедино. Тени во мраке виртуального Аида, цифровые призраки. Тезей включил коррекцию, поиграл с настройками. Отмотал обратно, на исходную отметку. «Лизимахи» гогочут – звука нет, но по рожам видно – срывают с девчонки одежду, перебрасываются жертвой. В правом верхнем углу…
Тень глухой складской стены. Тень в тени: щуплая фигурка едва различима во мраке. Лица́ не рассмотреть, хоть десять коррекций запускай. Ну его, это лицо. Что мы, крыс не видели?
Влазис не соврал. Он действительно был там.
* * *
Когда уносишь ноги от полиции, сойтись с товарищем по бегству легче легкого – если товарищ, конечно, не профессионал. Подсознательная установка: вместе бежим – значит, свой, можно доверять. Глупость, разумеется; опасная глупость. Бросить на бегу: «Давай за мной! Тут проходняк…» Как будто Влазис, родившийся в мусорном баке проходняка, этого не знает! «Оторвались! По стаканчику?» – и вот вы уже если не друзья, то приятели.
Кофейня папаши Патриноса подвернулась кстати. Ну как – подвернулась? Тезей намеренно вывел к ней Влазиса: после марш‑броска надо быть дураком, чтобы отказаться промочить горло. Дураком Влазис был, но идея успокоить нервы, особенно за чужой счет, пришлась ему по душе. Тезею – кофе, крысе – глинтвейн с ромом. Ведь с ромом, да? Наживка нехитрая, но Влазис клюнул с радостью: целоваться полез, дрянь, всего обслюнявил. Случился лишь один прокол: в кофейне горел яркий свет, не чета Силеновому подземелью, и Влазис узнал Тезея.
К этому Тезей был готов:
– Да, я. Байк? Тяжелый, зараза. Поднял на кураже. Потом сдёрнул, от греха подальше. Ты вот остался, а я сдёрнул. Давай, не телись, рассказывай!
Уговаривать Влазиса не понадобилось. Крыса пела бы песни кому угодно, хоть фонарному столбу, а тут такой слушатель! Такой благодарный слушатель! Да еще и участник событий, считай, братан по несчастью – или по счастью, потом разберемся. Тезей сдёрнул, а Влазис остался, вот и решайте, кто из нас чемпион…
Четыре стакана глинтвейна. Каждый по двести пятьдесят грамм. Двадцать минут перегара в лицо. С корицей Тезей мирился, гвозди́ку ненавидел молча. Гораздо труднее было вытерпеть икоту Влазиса, брызги слюны и отвратительную привычку через слово хватать собеседника за пуговицу.
Ничего, выдержал.
* * *
Вот и я, констатировал Тезей.
В кадр вошел мужчина в плаще и шляпе. На всякий случай Тезей отметил точное время. Ему не впервой было наблюдать за собой на записях с камер, и всякий раз Тезей испытывал живой интерес. Это чувство не имело ничего общего с нарциссизмом. Интерес позволял заново, со стороны, оценить свои действия, отыскать мелкие досадные промахи – и сделать мысленные заметки на будущее.
Взлетел мотоцикл. Упал мотоцикл. Шарахнулся прочь козел в бандане. Девчонка на карачках исчезла в провале меж гаражей. Растерянность, напряжение: позы, лица. Рука бритого наголо «лизимаха» нырнула за спину. Да, тогда он тоже заметил блудливую руку. Нож? Монтировка? Ствол? Узнать не довелось: на Козьем въезде дело закончилось миром, а здесь, на записи, камера смотрела в лицо бритоголовому, не позволяя увидеть, что байкер припас для разборок.
Какая разница?
Ага, кивнул Тезей. Вот я покидаю кадр. Байкеры гомонят, пускают по кругу флягу, вторую. Что это? В проходе меж гаражами обозначилось движение. Мелькнул смутный силуэт, приблизился, и экран зарябил полосами помех. Разбили камеру? Нет, на схеме горел зеленый огонёк. Тезею понадобилась пара секунд, чтобы в этом убедиться: камера по‑прежнему работала. Ускоренная перемотка. Минута, вторая, третья… На тридцать второй минуте экран мигнул, восстановив картинку. Сполохи полицейских сирен. По земле разбросаны тела. Байки опрокинуты. Суетятся люди в форме. Подъехала «скорая»…
Память услужливо подкинула заковыристую аббревиатуру «РАДВоФ»: «Режим автоматической диагностики и восстановления функций» при некритичных повреждениях. Поставив запись на стоп‑кадр, Тезей сунулся в спецификации камеры. «Аргус» четвертого поколения, «глаз» установлен шесть месяцев назад. РАДВоФ в наличии. А камера‑то, между прочим, полицейская. Похоже, у этого места дурная слава. Пятнадцать минут – штатное время для восстановления при незначительных повреждениях. Два раза по пятнадцать минут? Допустим, в камеру швырнули камень. Не разбили – зацепили, временно вывели из строя. За два штатных цикла – основной и дублирующий – автоматика восстановила работоспособность.
У меня украли полчаса, отметил Тезей.
Кто ж это у нас такой меткий? Такой предусмотрительный? «Лизимахи»? Будь они умнее, знай о камере заранее – расколотили бы еще перед тем, как начать глумиться над девчонкой. Что у нас в спецификации? Пометка «С», значит, скрытая. Сразу и не заметишь, а в темноте – и подавно. Запустили камнем наугад, от пьяной удали? Совпадение?
В совпадения Тезей не верил.
Девчонка? Если верить Влазису, она вернулась – кто, кто в это поверит?! – и словно с цепи сорвалась. Если у девчонки упала планка, если она взбесилась… Куда ей камеры бить? Тут холодный расчет нужен, а откуда взяться расчету, когда крышу снесло?
Комментариев нет