Ох, какой же он трус. Лорд Рендилл, его отец, всегда говорил так и был прав. Сэм не оправдал себя как его наследник, вот отец и отправил его на Стену. Дикон, младший брат, унаследует теперь земли и замок Тарли, и великий меч Губитель Сердец, которым их род гордился много веков. Уронит ли Дикон слезу над своим братом, умершим в снегу, на краю света? Да с какой стати. Трус не стоит ничьих слез. Отец повторял это матери раз сто, и Старый Медведь того же мнения.
– Зажигай стрелы, – ревел лорд‑командующий в ту ночь на Кулаке, внезапно появившись верхом среди братьев. – Встретим их огнем! – Тут он заметил трясущегося Сэма. – Тарли, прочь отсюда! Твое место рядом с воронами.
– Я… я… отправил письма.
– Хорошо. – «Хор‑рошо», – отозвался ворон на плече Мормонта. Лорд‑командующий казался огромным в мехах и кольчуге, и глаза его в забрале черного шлема метали искры. – Здесь ты только мешаешь. Ступай назад к птицам. Чтобы мне не пришлось искать тебя, если понадобится отправить еще одну весть. Держи воронов наготове. – Не дожидаясь ответа, Мормонт повернул коня и поехал по кругу, крича: – Огня, огня! Встречай их огнем!
Сэму не надо было повторять этого дважды, и он во всю прыть пустился назад. Надо опять написать письма загодя, чтобы выпустить птиц, как только придет нужда. Провозившись дольше обычного с костром, он разогрел замерзшие чернила, сел на камень с пером и пергаментом и начал писать.
«Подвергшись нападению во время метели, мы отбросили врага назад огненными стрелами», – выводил он под громкие команды Торена Смолвуда:
– Целься, готовьсь… пли. – Шорох стрел был сладок, как материнская молитва.
– Горите ясно, дохлые ублюдки, – восклицал Дайвен, а братья торжествующе кричали и ругались.
«Мы остаемся на Кулаке Первых Людей», – писал Сэм, надеясь, что братья стреляют лучше, чем он.
Отложив написанное в сторону, он взял чистый лист.
«Сильный снегопад. Сражение на Кулаке продолжается», – написал он, услышав чей‑то крик:
– Они все равно наступают! – «Исход неясен». – Копья вперед! – Эту команду, кажется, отдал сир Малладор, но поклясться Сэм не мог. «Ожившие мертвецы атакуют нас на Кулаке во время метели, но мы отгоняем их огнем». Сквозь снег он видел только огромный костер в середине лагеря, вокруг которого метались всадники. Он знал, что это резерв, который вступит в бой, если враг проломит стену. Вместо мечей они запаслись факелами, которые зажигали от костра.
«Мертвецы окружили нас со всех сторон, – написал он, услышав крики от северного склона. – Они поднимаются на холм с севера и с юга. Копья и мечи бессильны, их может остановить только огонь».
– Стреляй, стреляй, – орал кто‑то. – Здоровенный, скотина! – кричал другой. – Великан, что ли? – спрашивал третий, а четвертый отвечал: – Нет, медведь, медведь! – Завизжала лошадь, собаки подняли адский гам, и Сэм перестал понимать, что кричат. Торопясь, он строчил одно письмо за другим. «Нас окружают мертвые одичалые. Среди них великан, а возможно, медведь». Сталь обрушилась на дерево, что могло означать только одно. «Мертвецы преодолели кольцевую стену. Бой идет внутри лагеря». Дюжина конных братьев пронеслась мимо него к восточной стене с зажженными, дымящимися факелами. «Лорд‑командующий Мормонт встречает их огнем. Мы побеждаем. Мы держим оборону. Мы пробиваемся вниз и отступаем к Стене. Мы в ловушке, и враг наступает со всех сторон».
Брат из Сумеречной Башни, шатаясь, появился невесть откуда и упал у ног Сэма. Он подполз к самому костру и умер. «Битва проиграна, – написал Сэм. – Мы погибли».
Зачем он вспоминает бой на Кулаке? Ему этого вовсе не хочется. Он попытался вспомнить мать, или сестренку Таллу, или ту девушку из Замка Крастера, Лилли.
– Вставай, – сказал кто‑то, тряся его за плечо. – Нельзя здесь спать, Сэм. Вставай и пошли.
«Я совсем не сплю, я вспоминаю», – подумал Сэм и сказал:
– Уйди. – Слова тоже стыли на морозе. – Все в порядке. Я хочу отдохнуть.
– Вставай. – Это голос Гренна, резкий и хриплый. Он навис над Сэмом, весь в черном и в снегу. – Старый Медведь сказал, отдыхать нельзя. Ты умрешь.
– Гренн, – улыбнулся Сэм. – Мне правда хорошо. Ты иди. Я отдохну еще чуточку и догоню тебя.
– Нет. – Густая бурая борода Гренна вокруг рта вся обмерзла, и он из‑за этого казался стариком. – Ты замерзнешь или Иные тебя заберут. Сэм, вставай!
В ночь перед их отъездом со Стены Пип все дразнил Гренна. Говорил, что Гренна выбрали не зря – ведь он слишком глуп, чтобы бояться. А Гренн спорил с пеной у рта, пока не уразумел, о чем спорит. Он плотный, толстошеий и сильный – сир Аллистер Торне прозвал его Зубром, а Сэма сиром Хрюшкой, а Джона лордом Сноу. Но с Сэмом Гренн всегда обращался хорошо. Благодаря Джону – «Если б не Джон, они бы меня затравили». Но Джон пропал на Воющем перевале с Куореном Полуруким – скорее всего его и в живых уже нет. Сэм и о нем поплакал бы, но слезы все равно замерзают, да и глаза трудно держать открытыми.
Рядом остановился кто‑то высокий, с факелом, и на один восхитительный миг Сэм ощутил тепло на лице.
– Брось его, – сказал факельщик Гренну. – Тот, кто не может идти, человек конченый. Побереги силы для себя самого, Гренн.
– Он встанет, – сказал Гренн. – Ему только помочь надо.
Факельщик ушел, унося с собой благословенное тепло, а Гренн попытался поставить Сэма на ноги.
– Больно, – пожаловался Сэм. – Перестань, Гренн, не тяни меня за руку.
– Уж больно ты тяжел. – Гренн, кряхтя, подхватил Сэма под мышки и поднял – но как только он его отпустил, Сэм снова плюхнулся в снег. Гренн наградил его пинком, таким увесистым, что даже снег осыпался с сапога.
– А ну вставай! – Он пнул Сэма снова. – Вставай и пошли. Надо идти.
Сэм в ответ лег на бок и свернулся клубком, чтобы защититься от пинков – впрочем, он их почти и не чувствовал сквозь все свои одежки. «Я думал, ты мне друг, Гренн. Разве друзей бьют ногами? Ну что бы им не оставить меня в покое? Мне надо только отдохнуть, вот и все, отдохнуть и поспать, ну хоть бы и умереть, им‑то что?»
– Если ты возьмешь мой факел, я понесу толстяка.
Сэм внезапно взмыл из мягкой снеговой постели в холодный воздух и поплыл. Кто‑то нес его, подхватив под колени и спину. Сэм поморгал и увидел над собой широкое лицо с плоским носом и маленькими глазками, заросшее густой бородой. Он уже видел это лицо раньше, но не сразу вспомнил, чье оно. Паул. Малыш Паул. Снег, растопленный жаром факела, стекал ему в глаза.
Комментариев нет