– Король, – просипел он. – Я должен видеть короля. – Где король, там будет и Мелисандра.
– Король никого не принимает, – твердо ответил капитан. – Салладор Саан вам все расскажет. Сначала к нему.
Давос, слишком слабый, чтобы противоречить, ограничился кивком.
На борту «Валирийки» Салладора не оказалось. Они нашли его за четверть мили от нее, в трюме пузатой пентошийской барки под названием «Богатый урожай», где он с двумя евнухами пересчитывал груз. Один евнух держал фонарь, другой восковую табличку и стилус.
– Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять, – бубнил старый пират, когда Давос с капитаном вошли в трюм. Сегодня он был в винно‑красном камзоле и высоких сапогах из выбеленной кожи с серебряным тиснением. Раскупорив один из сосудов, он понюхал, чихнул и сказал: – Грубый помол, второсортный – мой нос не проведешь. В накладной значатся сорок три сосуда – куда же, любопытно знать, подевались остальные? Эти пентошийцы думают, что я считать не умею? – Тут он увидел Давоса и осекся. – Что это так глаза щиплет – перец или слезы? Неужто передо мной Луковый Рыцарь? Нет, быть не может – все сходятся на том, что мой друг Давос погиб на горящей реке. Зачем же его призрак тревожит меня?
– Я не призрак, Салла.
– Да ну? Мой Луковый Рыцарь никогда не был таким тощим и бледным, как ты. – Тут Салладор Саан, пробравшись между грудами пряностей и рулонами тканей, стиснул Давоса в объятиях и расцеловал трижды, в щеки и в лоб. – Но ты еще теплый, сир, и я слышу, как стучит твое сердце. Так это правда? Море проглотило тебя, но выплюнуло обратно.
Давосу вспомнился Пестряк, полоумный шут принцессы Ширен. Он тоже побывал в морской пучине и вышел оттуда безумным. Может, и он, Давос, лишился разума? Кашлянув в перчатку, он сказал:
– Я проплыл под цепью, и меня выбросило на копье сардиньего короля. Там бы я и помер, если б не «Плясунья Шайяла».
Салладор обнял за плечи своего капитана.
– Молодец, Хоран. Мне сдается, ты получишь щедрую награду. Мейзо Map, будь хорошим евнухом и проводи моего друга Давоса в хозяйскую каюту. Да принеси ему горячего вина с гвоздикой – не нравится мне этот кашель. Лимон тоже туда выжми. Подай еще белый сыр и миску тех зеленых оливок, которые мы только что считали. Я сейчас приду к тебе, Давос, только поговорю с нашим славным капитаном. Ты извинишь меня, я знаю. Смотри только не съешь все оливки, не то я рассержусь!
Давос вместе со старшим из двух евнухов проследовал в большую, богато обставленную каюту на корме. Ковры здесь были мягкими, окна цветными, а в каждом из глубоких кожаных кресел могли поместиться трое Давосов. Вскоре явились сыр, оливки и чаша горячего красного вина. Давос взял ее в руки и с благодарностью отпил глоток. По груди распространилось упоительное тепло.
Немного времени спустя появился и Салладор Саан.
– Извини за вино, дружище. Эти пентошийцы пили бы собственную мочу, будь она красная.
– Оно хорошо для груди. Моя матушка говаривала, что горячее вино помогает лучше всякого компресса.
– Компрессы тебе тоже понадобятся. Значит, ты все это время просидел на копье? Подумать только. Как ты находишь это превосходное кресло? Зад у него будь здоров, верно?
– У кого? – спросил Давос, попивая свое вино.
– У Иллирио Мопатиса. Кит с бакенбардами, право слово. Кресла делались по его мерке, хотя он нечасто вылезает из Пентоса. Толстяки любят сидеть с удобствами – впрочем, собственная подушка всегда при них.
– Как это ты оказался на пентошийском судне? Никак снова пиратом заделался, милорд? – Давос отставил пустую чашу.
– Низкая клевета. Кто претерпел от пиратов больше Салладора Саана? Я беру лишь то, что принадлежит мне по праву. Мне много задолжали, очень много, но вместо золота я получил пока что пергамент, совсем свеженький. На нем имя и печать лорда Алестера Флорента, десницы короля. Теперь я – лорд Черноводного залива, и ни одно судно не смеет бороздить мои благородные воды без моего благородного разрешения. А если эти разбойники пытаются проскочить ночью, чтобы не платить мне законной пошлины, то они ничем не лучше контрабандистов, и я имею полное право взять себе их суда. Но пальцев я никому не рублю, – со смехом заметил Салладор. – На что мне их пальцы? Я беру только корабли, груз и выкуп – в разумных пределах. – Он бросил на Давоса острый взгляд. – А ты, дружище, плох. Этот кашель, и кости под кожей выпирают. Зато твоего мешочка с костями я что‑то не вижу.
Рука Давоса по привычке потянулась к отсутствующей ладанке.
– Я потерял их на реке. – (А с ними и удачу.)
– Там творилось что‑то ужасное, – посерьезнел Салладор. – Даже из залива страшно было смотреть.
Давос закашлялся, сплюнул и снова закашлялся.
– Я видел, как горели «Черная Бета» и «Ярость», – хрипло выговорил он наконец. – Вышло ли хоть сколько‑нибудь наших кораблей из огня? – Частью души он все еще надеялся.
– «Лорд Стефан», «Дженна‑оборванка», «Быстрый меч», «Веселый лорд» и еще несколько оказались выше пиромантовой мочи. Они не сгорели, но и уйти не смогли, поскольку цепь уже подняли. Некоторые сдались, но большинство двинулось на веслах вверх по Черноводной, подальше от боя, и там моряки затопили их, чтобы они не достались Ланнистерам. Я слышал, будто «Дженна‑оборванка» и «Веселый лорд» все еще пиратствуют на реке, но кто знает, правда ли это.
– Что «Леди Мария»? И «Дух»?
Салладор Саан сжал плечо Давоса.
– Нет. Они не спаслись. Я сожалею, дружище. Твои Дейл и Аллард были хорошие ребята. Могу, однако, тебя утешить – твой юный Деван был среди тех, кого мы подобрали в конце битвы. Говорят, храбрый мальчонка не отходил от короля.
У Давоса даже голова закружилась от облегчения. Он боялся спрашивать о Деване.
– Хвала милосердной Матери. Я должен увидеть его, Салла.
– Конечно. И я думаю, ты захочешь сплавать на мыс Гнева, чтобы повидать жену и двух младших. Ты должен получить новый корабль.
– Его величество даст мне его.
– У его величества кораблей не осталось, зато у Салладора Саана их много. Королевские суда сгорели на реке, а мои нет. Ты получишь корабль, дружище, и будешь моим капитаном, так ведь? Будешь ходить между Браавосом, Миром и Волантисом темной ночью, невидимый, и возвращаться ко мне с шелком и пряностями. Наши кошельки лопнут от золота.
– Ты очень добр, Салла, но я обязался служить моему королю, а не твоему кошельку. Война продолжается, и Станнис остается законным наследником престола по всем законам Семи Королевств.
– Что проку в законах, когда корабли сожжены. И своего короля, боюсь, ты найдешь сильно изменившимся. С самой битвы он никого не хочет видеть и не выходит из своего Каменного Барабана. Всеми делами занимается королева со своим дядей Алестером, который именует себя десницей. Королева вручила ему королевскую печать, которую он ставит на все бумаги – вот и на мой пергамент тоже. Только вот королевство, которым они правят, маленькое, бедное и скалистое. В нем нет золота – даже такой малости, чтобы уплатить долг верному Салладору Саану, из рыцарей остались лишь те, кого мы приняли на борт, а из кораблей – только мой маленький храбрый флот.
Комментариев нет