И белобородый, и лысый были воинами – Джон понял это с одного взгляда. И куда более опасными, чем Гремучая Рубашка. Который же из них Манс?
Он лежал на земле в наползающей мгле,
Умирая от ран роковых,
И промолвил он вдруг для стоящих вокруг
В тихой горести братьев своих:
– Братья, вышел мой срок, мой конец недалек,
Не дожить мне до нового дня,
Но хочу я сказать: мне не жаль умирать,
Коль дорнийка любила меня.
Когда последние строки «Дорнийской жены» отзвучали, лысый поднял глаза от карты и окинул сердитым взглядом Гремучую Рубашку и Игритт с Джоном посередине.
– Это что такое? Ворона?
– Черный бастард, который выпустил кишки Ореллу, – сказал Гремучая Рубашка. – Он еще и оборотень вдобавок.
– Надо было их всех убить.
– Он перешел к нам, – объяснила Игритт. – И убил Куорена Полурукого собственной рукой.
– Этот парнишка? – Новость явно разгневала безухого. – Полурукого следовало оставить мне. Как тебя звать, ворона?
– Джон Сноу, ваше величество. – Может, ему и колено следует преклонить?
– Ваше величество? – Безухий посмотрел на белобородого. – Гляди, он меня за короля принимает.
Белобородый заржал так, что куски куриного мяса полетели во все стороны, и вытер своей громадной ручищей жирные губы.
– Парень, должно быть, слепой. Слыханное ли дело – король без ушей? Да у него корона на шею сползла бы. Хар‑р! – Здоровяк, ухмыляясь, вытер пальцы о штаны. – Закрой клюв, ворона, и повернись – авось найдешь того, кого ищешь.
Джон повернулся.
– Манс – это я, – сказал певец, встав и отложив свою лютню. – А ты бастард Неда Старка, Сноу из Винтерфелл.
Джон не сразу обрел дар речи.
– Но откуда… откуда вы знаете…
– Это после. Как тебе понравилась моя песня?
– Хорошая песня. Я ее и раньше слышал.
– «Но хочу я сказать: мне не жаль умирать, коль дорнийка любила меня», – повторил Король за Стеной. – Скажи, правду ли говорит мой Костяной Лорд? Ты в самом деле убил моего старого приятеля Полурукого?
– Да. – (Хотя это больше его работа, чем моя.)
– Сумеречной Башне никогда уже не видать такого воина, – с грустью произнес король. – Куорен был моим врагом, но и братом тоже – когда‑то. Как же мне быть с тобой, Джон Сноу? Благодарить тебя или проклинать? – спросил он с насмешливой улыбкой.
Король за Стеной совсем не походил на короля, и на одичалого тоже. Среднего роста, стройный, с резкими чертами лица, с проницательными карими глазами, с сильной проседью в длинных каштановых волосах. Ни короны, ни золотых колец, ни драгоценностей, даже серебряных украшений на нем нет. Шерсть, кожа да потрепанный плащ из черной шерсти с прорехами, зашитыми выцветшим красным шелком.
– Можете поблагодарить меня за то, что я убил вашего врага, – сказал наконец Джон, – и проклясть за то, что я убил вашего друга.
– Хар‑р! – прогремел бородач. – Хорошо сказано!
– Согласен. – Манс поманил Джона к себе. – Если ты хочешь примкнуть к нам, тебе следует с нами познакомиться. Тот, кого ты принял за меня, – это Отир, магнар теннов. «Магнар» на древнем языке значит «лорд». – Безухий бросил на Джона холодный взгляд, а Манс между тем продолжал: – Этот свирепый пожиратель кур – мой верный Тормунд. Женщина…
– Погоди, – прервал его бородач. – Ты назвал титул Старка, назови и мой.
– Как скажешь, – засмеялся Манс‑Разбойник. – Джон Сноу, ты видишь перед собой Тормунда Великанью Смерть, он же Краснобай, он же Трубящий в Рог, а также Громовой Кулак, Медвежий Муж, Медовый Король Красных Палат, Собеседник Богов и Отец Тысяч.
– Вот это уже больше похоже на правду. Рад познакомиться, Джон Сноу. Против оборотней я ничего не имею, хотя Старков не жалую.
– Эта славная женщина у жаровни – Далла. – Беременная стряпуха застенчиво улыбнулась Джону. – Обращайся с ней как с королевой, ибо она носит моего ребенка. Эта красавица – ее сестра Вель, а рядом с ней молодой Ярл, ее новая забава.
– Ничьей забавой не бывал и не буду, – огрызнулся Ярл.
– Зато с Вель позабавиться не прочь, а, парень? – хохотнул Тормунд.
– Ну вот и все мы тут, Джон Сноу, – сказал Манс. – Король за Стеной и его двор во всей своей красе. А теперь о тебе. Откуда ты?
– Из Винтерфелла, а после жил в Черном Замке.
– Но что привело тебя на Молочную, столь далеко от родных очагов? – Манс, не дожидаясь ответа, обратился к Гремучей Рубашке: – Сколько их было?
– Пятеро. Трое мертвы, четвертый перед тобой, пятый ушел в горы, где кони проехать не могли.
Манс снова перевел взгляд на Джона.
– Только пятеро? Или тут ошиваются и другие твои братья?
– Нас было четверо с Полуруким во главе. Куорен один стоил двадцати.
– Так думали многие, – улыбнулся Манс. – И все же… парень из Черного Замка с разведчиками из Сумеречной Башни? Как это вышло?
Джон приготовил ответ заранее.
– Лорд‑командующий послал меня к Полурукому на выучку, а тот взял меня в разведку.
– В разведку, говоришь? – нахмурился магнар Стир. – Что было воронам разведывать на Воющем перевале?
– Деревни были покинуты, – не погрешив против правды, ответил Джон, – как будто весь вольный народ исчез куда‑то.
– Верно, исчез, – сказал Манс, – и это случилось не с одним только вольным народом. Кто сказал вам, где нас искать, Джон Сноу?
– Если это не Крастер, то я робкая дева, – хмыкнул Тормунд. – Говорил я тебе, Манс, что его надо сделать на голову короче.
– Тормунд, ты бы думал, прежде чем говорить, – с раздражением бросил ему Манс. – Я знаю, что это Крастер. Я спросил об этом Джона, чтобы посмотреть, скажет он правду или нет.
– Хар‑р, – плюнул Тормунд. – Опять вляпался. Вот, парень, – с ухмылкой сказал он Джону, – потому он и король, а я нет. Я могу побить, перепить и перепеть его, и член у меня в три раза длиннее, зато Манс хитрый. Ты ж знаешь, он сам вырос у ворон, а ворона – башковитая птица.
– Я хочу поговорить с парнем наедине, Костяной Лорд, – сказал Манс. – Оставьте нас вдвоем.
– Как, и я тоже? – вскричал Тормунд.
– Ты в первую очередь.
– Я не ем в тех чертогах, где мне не рады. Пошли отсюда, курочки. – Тормунд прихватил еще одну курицу с жаровни, сунул ее в карман на подкладке своего плаща, сказал «Хар‑р» и вышел, облизывая пальцы. Все остальные, кроме Даллы, последовали за ним.
– Можешь сесть, если хочешь, – сказал Манс, когда они ушли. – Ты голоден? Двух птиц Тормунд нам все‑таки оставил.
– Я охотно поем, ваше величество, благодарю вас.
– Ваше величество? – улыбнулся король. – От вольного народа такое обращение не часто услышишь. Для них я Манс. Меду хочешь?
– Спасибо, с удовольствием.
Комментариев нет