Буря мечей

– Ничего не рано, – возразил Пирожок. – Мы весь день едем почти что без передышки. Наверно, уже много отмахали.

– Давайте‑ка взглянем на карту еще раз, – сказал Джендри.

Арья спешилась и развернула пергамент. По нему струйками стекал дождь.

– Думаю, мы где‑то здесь, – показала она. Мальчишки смотрели из‑за ее плеч.

– По‑твоему, мы совсем не продвинулись? – возмутился Пирожок. – Вот же он, Харренхолл, совсем рядом с твоим пальцем. Мы ведь целый день ехали!

– До Трезубца еще много миль. Несколько дней ехать надо. Это какая‑то другая река, одна из этих. – Арья показала на карте несколько тонких синих линий, у каждой из которых значилось свое название. – Дарри, Яблочная, Девичья… а может, вот эта, Ивовая.

Пирожок перевел взгляд с карты на реку.

– Она не такая маленькая, как тут нарисовано.

– Эта речка на карте впадает в другую, смотри, – заметил Джендри.

– Да, в Большую Ивовую.

– Ну да, а Большая Ивовая впадает в Трезубец, стало быть, нам надо ехать вниз по течению, а не вверх. Но если эта речка – не Ивовая, а вот эта…

– Быстринка.

– …то она делает петлю и бежит обратно к озеру и Харренхоллу.

– Ну уж нет! – выпучил глаза Пирожок. – Тогда нас точно убьют.

– Надо узнать, что это за река, – самым упрямым из своих голосов заявил Джендри.

– Как узнать‑то? – На карте все названия обозначены, но на берегу речки не написано ничего. – Мы не поедем ни вверх, ни вниз по течению. Переправимся на тот берег и будем ехать на север, как и ехали.

– А лошади умеют плавать? – спросил Пирожок. – Мне сдается, тут глубоко, Арри. Вдруг в воде змеи есть?

– Ты уверена, что мы едем на север? – засомневался Джендри. – Из‑за этих холмов мы могли заблудиться…

– Мох на деревьях…

– Вон на том, – перебил Джендри, – мох растет с трех сторон, а на другом мха и вовсе нет. Может, мы заблудились и едем по кругу.

– Может, и так, – сказала Арья, – но я все равно переправлюсь через реку, а вы оставайтесь, если хотите. – Она снова села верхом, не глядя на них. Не хотят с ней ехать – пусть тогда сами ищут Риверран, если их раньше не найдут Скоморохи.

Ей пришлось проехать добрых полмили вдоль берега, пока она не нашла что‑то вроде брода, но ее кобыла все равно заартачилась, не желая идти в реку. Бурая речка с неизвестным названием бежала быстро, и когда Арья с грехом пополам добралась до ее середины, лошади стало по брюхо. Вода набралась Арье в сапоги, но она сжала бока лошади каблуками и выбралась на тот берег. Позади слышался плеск и тревожное ржание. Стало быть, мальчишки все‑таки едут за ней. Это хорошо. Она оглянулась и увидела, как они, все мокрые, вылезли на берег.

– Это не Трезубец, – сказала она им. – Точно не он.

Следующая речка была мельче и легче для переправы. Арья заявила, что и это тоже не Трезубец, и никто больше не спорил с ней, когда она двинулась вброд.

Начинало смеркаться, когда они снова остановились дать отдых лошадям и закусить хлебом и сыром.

– Мне холодно, и я весь мокрый, – пожаловался Пирожок. – Теперь уж мы далеко отъехали от Харренхолла – можно костер развести…

– НЕТ! – в один голос вскричали Арья и Джендри, и Пирожок притих. Арья покосилась на Джендри. С Джоном в Винтерфелле они тоже часто произносили что‑то вот так, вместе. Из всех своих братьев она больше всего скучала по Джону Сноу.

– Ну хоть поспать‑то можно? – спросил Пирожок. – Я страх как устал, Арри, и задница болит. Там, наверно, уже мозоли.

– Вот поймают тебя – еще не так отделают. Надо ехать дальше. Надо.

– Но ведь уже почти темно, и даже луны не видно.

– Садись на лошадь.

Медленным шагом они поплелись дальше. Кругом делалось все темнее. Арья сама устала до предела, и спать ей хотелось не меньше, чем Пирожку, но она знала, что спать нельзя. Заснешь, а потом откроешь глаза и увидишь, что над тобой стоит Варго Хоут с Шагвеллом‑Дураком, Верным Утсивоком, Роржем, Кусакой, септоном Уттом и прочими страшилищами.

Но мерный шаг лошади убаюкивал ее, и веки тяжелели. Арья позволила им закрыться на долю мгновения и снова раскрыла во всю ширину. Нельзя спать, безмолвно кричала она про себя, нельзя, нельзя. Она протерла глаза костяшками пальцев, крепко сжала поводья и пустила лошадь рысью. Но и ее, и лошади хватило ненадолго – скоро они опять перешли на шаг, и Арья снова закрыла глаза, и на этот раз они открылись уже не так быстро.

Когда это случилось, она увидела, что лошадь стоит на месте и щиплет траву, а Джендри трясет ее за руку.

– Ты спишь на ходу, – сказал он.

– Просто даю глазам отдых.

– Что‑то долго они у тебя отдыхают. Твоя лошадь шла по кругу, а потом встала, и тут только я понял, что ты спишь. С Пирожком еще хуже – он наткнулся на ветку, и его вышибло из седла. Надо было слышать, как он заорал, но тебя и это не разбудило. Тебе нужно поспать как следует.

– Я могу ехать столько же, сколько и ты. – Она зевнула.

– Врешь. Поезжай себе, если ума нет, а с меня хватит. Я буду сторожить первым – ложись и спи.

– А Пирожок где?

Джендри показал рукой в сторону. Пирожок уже свернулся на куче сырых листьев, накрывшись своим плащом, и похрапывал. В кулаке он зажал большой ломоть сыра, но так и уснул, не доев его.

Арья поняла, что спорить бесполезно. Джендри прав. Скоморохам ведь тоже надо спать – ей, во всяком случае, хотелось верить в это. Она так устала, что даже с лошади слезла еле‑еле, но все‑таки не забыла спутать кобыле ноги, прежде чем устроиться под буком. Земля была твердая и сырая. Долго ли еще ей придется обходиться без постели, без горячей еды и тепла. Перед тем как уснуть, она еще успела вытащить меч из ножен и положила его рядом с собой.

– Сир Григор, – шептала она, засыпая, – Дансен, Полливер, Рафф‑Красавчик, Щекотун… Пес…

Ей стали сниться красные, свирепые сны. Там были Скоморохи, не меньше четырех: бледный лиссениец и черный уроженец Иба с топором, покрытый шрамами дотракийский табунщик Игго и дорниец, имени которого она не знала. Они ехали сквозь струи дождя в ржавеющих кольчугах и мокрой коже, и мечи с топорами побрякивали у их седел. Они думали, что охотятся за ней – Арья знала это с той твердой уверенностью, которую чувствуешь во сне, – но на самом деле это она охотилась за ними.