Идущие мимо прохожие, втянув головы в плечи, прибавляли шаг. Птицы, которых даже рев моторов не пугал, взмыли и умчались подальше… К ЗАГСу подъехал белый свадебный лимузин, весь такой в украшениях и с кольцами на капоте, дверца рядом с водительским сиденьем открылась, и вышел скелетон Генри.
– Хозяин, поздравляю! – радостно начал он. – Леди Маргарита, – я испуганно посмотрела на него, и скелет уже не так радостно: – …эээ …сочувствую.
– Мли‑и‑ин, – заныла я.
Стужев, по привычке игноря мое согласие или несогласие, опять подхватил на руки и понес вниз по ступеням. Из лимузина орал марш Мендельсона, водитель присоединился к издевательству, добавив «Горько!». Князь на это предложение отреагировал нежным поцелуем и усадил меня в лимузин. Генри с радостным оскалом открыл шампанское, разлил по бокалам и протянул нам. У меня дрожали руки, и потому мой бокал придерживал… муж… Мама, мне страшно!
Машина двинулась с мягким шуршанием шин, Генри протянул поднос с «Раффаэлло», Стужев звякнул нашими бокалами и произнес тост:
– За нас!
Я залпом выпила.
Мужжжж… млин, мой муж развернул мне конфетку, сунул в рот и протянул бокалы Генри, чтобы тот их снова наполнил… За окнами лимузина проносился вечерний город, нам сигналили машины и улыбались прохожие, а я… я замуж вышла. Сижу на белоснежном сиденье кожаного салона, в замурзанных джинсах, рубашке не первой свежести, с растрепанными волосами и ошалевшим взглядом… и да, с печатью в паспорте!
– Классная свадьба получилась, – заметил счастливый Князь, протягивая мне полный бокал. – Быстро, здорово, без суеты и напутственных речей.
– Ыыы… – кажется, после свадьбы все тупеют, я так точно.
– У новобрачной шок, – вежливо заметил Генри.
– Ща вылечим, – уверенно заявил Стужев.
Забрал у меня бокал, отодвинул от нас поднос с конфетами, наклонился и поцеловал. Да, стало легче. Сразу. И даже когда, привлекая меня к себе, Стужев усадил на колени, продолжая целовать, было однозначно легче. И когда сжал в объятиях и, не отрываясь от моих губ, простонал «Ритка», тоже легче было, а потом… потом Александр оторвался от меня. Уже сидящей на его коленях лицом к нему, и спросил:
– Рит, а ты чего‑нибудь хочешь?
Тяжело дыша и глядя на него изумленными глазами, я прошептала первое, что в голову пришло:
– Книгу.
– О вкусной и здоровой пище? – не понял меня Князь.
– Неа, мою, ягушенскую, – пояснила я, почему‑то снова приникая к его губам.
Магия, наверное, а может, и взятка…
– Угу, – произнес Стужев, даря очередной головокружительный поцелуй. А потом резко оторвался и уже не мне: – Ужин свадебный накрыть к нашему возвращению.
– Понял, – отозвался с переднего сиденья Генри.
Зеленое сияние струйкой дыма потянулось из ладоней Стужева, окутывая нас обоих. И глядя на перламутровые переливы, я откинула голову, подставляя шею умелым губам…
Темень перехода, тихий стон сжимающего меня Стужева, свет… бревенчатый потолок и близкое «Хм». На мне торопливо поправили рубашку, а после я, продолжающая потолок разглядывать, услышала:
– Мам, пап, познакомьтесь – моя жена, Стужева Маргарита Игоревна. Ритка…
Продолжаю смотреть в потолок.
– Ритка, соберись.
Собралась, посмотрела на Стужева.
– Не на меня, – на его губах воцарилась счастливо‑ироничная улыбка, – прямо по курсу, на два локтя ниже.
Повернула голову прямо, взглянула чуть ниже – за низкими столиками сидели прямо на подушках, разбросанных на полу, Кощеевы родственники. Индивидов сорок! В различной одежде, от сарафанов до плащей и платьев с высокими воротниками а‑ля «Дракула убейся». За ближайшим ко мне столом расположились уже знакомые Снегурка с мужем, Марья Кощеевна, тоже, по‑видимому, с супругом.
– Это, короче, мои предки, – проявил чудеса этикета Князь! – С ними тетка и дядя, ну ты их уже видела, это предки Яна. На остальных можешь внимания не обращать, я и сам их от силы раза три в жизни видел.
Я в шоке. Присутствующие – так же, и только Стужеву море по колено.
– Пап, – крикнул он оторопевшему родственнику, – руку протяни.
Мечеслав, если рассуждать логически и от отчества Стужева отталкиваться, протянул могучую мозолистую длань – в ту же секунду золотые наручники намертво сковали нас с отцом, обнаглевшим от наглости няшки.
– Так, дополнительные меры безопасности, – объяснил мне… муж.
Затем развернулся и покинул прибалдевшее собрание.
Осталась я, прикованная к абсолютно неизвестному мне мужику, застывшая Снегурка, нервно хихикающая Марья Кощеевна и почему‑то тоже тихо ржущий ее супруг. Ну, Мечеслав молча изучал меня пару секунд, после чего вежливо произнес:
– Присаживайтесь, Рита.
Медленно опустилась на подложенную вторым мужчиной подушку. А отец Стужева все так же вежливо поинтересовался:
– Вас уже можно поздравить?
Две пары жадных глаз – Снегурочки и Марьи Кощеевны – нацелились на меня.
– Мне можно посочувствовать, – простонала едва слышно.
Мужчины переглянулись, и муж Кощеевны осторожно спросил:
– Так все‑таки поженились?
Молча кивнула. Начало трясти. А еще все смотрят шокированно, особенно Снегурочка. А еще…
– Рита, – отец Стужева похлопал по плечу, видимо, в попытке приободрить, – понимаю, после всего случившегося вам кажется, что Александр принял несколько… мм… поспешное и основанное на негативных эмоциях решение, но…
Внезапно наверху послышался рев, затем грохот, словно там где‑то в одной из комнат разошлись раскаты грома и вообще буря надвигается.
– Ой, – прошептала я, – а вообще по какому поводу собрание?
– По поводу получения книги Хранительниц Терры, – меланхолично пояснила Марья Кощеевна. – За этим фолиантом наши семь тысяч лет охотились. А вы здесь с Кошей зачем?
– За книгой, – пробормотала испуганно, осознавая весь масштаб важности учебника магии, выданного мне Ягой.
А наверху раздалось:
– Коша, не смей!
По лестнице прогрохотали чьи‑то шаги.
– Кошшша! – орал Кощей.
– Попросишь у Риты, – невозмутимо крикнул в ответ Стужев, – она девочка добрая, может, и даст.
И Князь размашисто‑вальяжной походкой вошел в помещение, где все, затаив дыхание, ждали развития событий.
– Все, нам пора, – весело сообщил всем Стужев, и браслеты щелкнули, отпуская меня и Мечеслава. – Ритусь, пошли. – Я торопливо поднялась, и тут он добил: – У нас с тобой самое интересное в браке намечается.
С размаху села обратно.
Испуганно посмотрела на Князя и слабеющим голосом спросила:
– Сссупружеский долг?
Мне вернули удивленный взгляд, после чего Стужев покачал головой и укоризненно так:
– Ритка‑Ритка, вечно ты только об одном и думаешь… Я ей о духовном, о размере зарплаты, а она… Эх, ты… Хотя что еще от тебя ожидать, после кина в той лживо‑порнографической лужице.
Совершенно пунцовая, я поднялась, – спасибо Мечеславу, поддержал и помог встать, – подошла к Князю и тихо спросила:
– То есть ты мне сейчас зарплату отдавать будешь?
– Конечно, – уверенно подтвердил Стужев, призывая зеленоватый сверкающий дымок. – Сразу после того, как ты мне и супружеский долг, и проценты, и да – по кредитам, зараза бессердечная, расплатишься.
Комментариев нет