Кто я такой и как в обитель смрада
103 Попал, то я могу тебе сказать.
Мне ничего утаивать не надо
И не хочу перед тобой скрывать,
106 Что я ходил под мантией великой;
Медведицы я сын{108}; для медвежат
Сбирал я деньги с жадностию дикой,
109 И сам за то попал в ужасный Ад,
Которого все грешники боятся.
Сюда, испив мучений вечный яд,
112 Повержены со мной все святотатцы…
Чу! Слышишь, над моею головой
Они в своих конвульсиях кружатся
115 И поднимают дикий, страшный вой.
Я сам к ним должен скоро провалиться.
Когда ко мне в вертеп ужасный мой
118 Тот должен неожиданно явиться,
Кого в тебе сегодня я признал…
Пока из пяток кровь моя струится
121 И головою в грязь я брошен стал,
Поверженный с горящими ногами,
Он испытает все, что испытал
124 Я в Тартаре. Потом, его следами
Сойдет жестокий грешник к нам сюда,
Задавленный тяжелыми грехами,
127 И здесь он нас прикроет навсегда,
Ясоном новым{109} ставши в бездне этой:
Ясону царь мирволил без стыда,
130 А этот грешник гнусный и отпетый
Найдет опору в гальском короле».
Какой‑то странной храбростью согретый,
133 Воскликнул я, и речь была бодра:
«Когда Господь вручал ключи от Рая,
Не думал от апостола Петра
136 Он требовать награды, повторяя
Одни слова: «Гряди, гряди за Мной».
И даже Петр, корыстью не сгорая,
139 Не требовал, чтобы Матвей святой
Ему дал денег вместо благодати.
Сиди же здесь с казною золотой,
142 Которую награбил ты, как тати,
Прохожих обиравшие в пути!..
Сиди в Аду, косней в своем разврате,
145 И если бы я мог в себе найти
Еще грубей, еще сильней проклятье,
Его бы на тебя я мог свести,
148 Без сожаленья стал бы проклинать я…
О, ваша алчность землю всю крушит.
Всех ближних обирая без изъятья,
151 Вы потеряли совесть, честь и стыд:
Из золота вы сотворили бога.
Себе язычник идол сотворит
154 И молится ему лишь только строго,
А вы – у вас сто идолов всегда,
У вас богов на этом свете много,
157 Которых вы меняли без стыда,
И за такое в мире преступленье
Не снимут с вас проклятья никогда.
160 О, Константин! Нет, не твое крещенье
Зло сделало в прошедшие года,
Но то, что власть и власти нарушенье
163 Ты смело папе первому вручил
И тем посеял в мире преступленье».
Пока я так над ямой говорил,
166 В раскаянье иль в гневном исступленье
Ногами грешник молча потрясал…
Но, кажется, мое с ним рассужденье
169 Учителю понравилось, и он
Внимал словам с улыбкой одобренья,
Их безыскусной правдой восхищен.
172 Потом схватил меня он в умиленье,
Прижал к своей взволнованной груди
И вновь пошел со мной без затрудненья
175 По прежнему скалистому пути
И вынес на руках к другой ограде,
Где темный мост пришлося нам найти
178 В подземном, наводящем ужас граде.
Здесь ношу опустил он на скале
Обрывистой и спереди и сзади
181 И столь крутой, что в безрассветной мгле
И дикая коза не в состоянье
Была ходить по страшной крутизне.
184 Тогда не в очень дальнем расстоянье
Долину пред собой я увидал,
И вновь во мне удвоилось вниманье
187 Среди других не виданных мной скал.
Песня двадцатая
На дне четвертого рва Данте нашел кудесников и лжепророков. Повесть об основании Мантуи – родины Вергилия.
1 Иные скорби, горе и мученья
Должны во мне стих новый возродить;
В двадцатой песне этой в сокрушенье
4 Я должен муки новые излить.
Я был уж приготовлен к наблюденью
Других причин и мог свой взор вперить
7 В обитель плача, предан сожаленью.
В долине круглой множество теней
Я увидал; подобно погребенью
10 Там, на земле скончавшихся людей,
Их шествие печальное тянулось;
У всех струились слезы из очей…
13 Я наклонился ниже – содрогнулась
Тогда моя усталая душа
И сердце с жгучей болью встрепенулось…
16 Заметил я невольно, чуть дыша,
Что у теней всех свернутые шеи,
Что задом шли они, вперед спеша,
19 Идти, как все мы, больше не умея.
Так изувечить может паралич,
Суставы человека не жалея.
22 Ужасней казнь уму нельзя постичь
И худшего уродства на земле я
Еще не знал. «Читатель! Кликну клич
25 Тебе! Как мог я, не бледнея,
Переносить подобной казни род,
Как мог я в этот миг, не костенея,
28 Смотреть на изувеченный народ:
Из глаз толпы – нет в мире казни злее –
Лилися слезы на спину… Урод
31 Не мог иначе плакать… Плакал тоже
И я, склонясь над бездной у скалы,
Рыдал – и пробегала дрожь по коже. –
34 Тогда поэт не скрыл своей хулы!
«Как, на других глупцов и ты походишь…
Они преступны, бешены и злы,
37 А ты к ним сострадание находишь!
Здесь состраданью места вовсе нет,
Ты их по преступленью превосходишь,
40 Когда, спустясь в подземный этот свет,
Жалеешь о Небесном приговоре.
Так посмотри сюда ты, мой совет, –
43 Взгляни в лицо того, кто в лютом горе
В глазах Фивян был поглощен землей,
При общих криках о его позоре:
46 «Амфиарай{110}, зачем, покинув бой,
Сквозь землю провалился ты?» Оттуда
Не мог уж снова выползти герой:
49 Его тотчас земли покрыла груда,
И Минос под землей его схватил…
Взгляни теперь; над ним свершилось чудо.
52 Где прежде грудь свою он находил
Под бородой, теперь спина явилась:
Он, двигаясь назад, запас истратил сил.
55 Взгляни. – Тирезий{111} вот. Преобразилась
Его фигура. Некогда был он
Мужчиною, но из него явилась
58 Вдруг женщина: он стал перерожден,
Потом опять он вдруг переменился,
Когда им змей двойной был умерщвлен,
61 И в образе мужском он вновь явился.
А вот, взгляни, Аронт{112} за ним идет;
Средь Лунских гор он прежде поселился,
64 Из мраморной пещеры небосвод
Мог наблюдать и вечные светила
Следить любил на небе ночи… Вот
67 И женщина: всю грудь ее закрыла
Теперь коса, а весь спинной хребет
Комментариев нет