Божественная комедия

Монвизо, Аквакетой назывался,

¹²⁷ Ее поток в верховьях и падет.

Ревущим водопадом близ аббатства

Святого Бенедикта{96}, где народ

¹³⁰ В монастыре встречал одно богатство

И где могли найти себе приют

До тысячи монашеского братства, –

¹³³ Так со скалы, как зверь голодный лют,

Поток пред нами с ревом низвергался,

И оглушить, казалось, в пять минут

¹³⁶ Мог всякого, кто к бездне приближался…

Веревкою я опоясан был,

Которой барса некогда старался

¹³⁹ Я изловить, когда я в Ад вступил.

Веревку развязал я по желанью

Учителя, в клубок руками свил

¹⁴² И отдал, столь привыкший к послушанью,

Наставнику. К той бездне, где поток

Переходил от гула к рокотанью,

¹⁴⁵ Он подошел и бросил мой клубок

В глубь пропасти, и размышлял я тайно:

«Недаром взор учителя так строг

¹⁴⁸ И что‑нибудь, что ново чрезвычайно,

Я, вероятно, должен увидать…»

О, люди! Если встретите случайно

¹⁵¹ Того, кто ваши помыслы читать

Привык из глаз, то будьте осторожны!..

Меня учитель понял и сказать

¹⁵⁴ Мне поспешил (что слушал я тревожно):

«Я жду того, кто явится сейчас;

Сейчас тебе увидеть будет можно

¹⁵⁷ Неясный призрак дум твоих…» Не раз

Мы истину в обличье лжи встречали;

Подобного коварства устыдясь,

¹⁶⁰ Сомкнем уста свои, чтоб не слетали

Слова неправды, но – клянусь молчать

Теперь я в состоянии едва ли.

¹⁶³ В своих стихах я должен рассказать,

Как предо мной из тьмы густой явился

Ужасный образ. Стал я трепетать,

¹⁶⁶ Когда мой взор на нем остановился.

Так иногда всплывает вверх моряк,

Который в омут моря опустился,

¹⁶⁹ Где царствует холодный, вечный мрак.

Песня семнадцатая

¹ «Вот, вот оно, чудовище с хвостом,

Как пика, заостренным! Через горы

Оно летит и рушит все кругом:

⁴ Оружие и стены, и затворы,

И целый мир умеет заражать

Зловонием». Так вверх, поднявши взоры,

⁷ Сказал певец и стал к себе он звать

Чудовище, маня его рукою.

И тот, в ком приходилось нам узнать

¹⁰ Коварства образ, начал головою

И туловищем на берег ползти,

Но страшный хвост свой прятал под водою.

¹³ В его лице могли бы мы найти

Души прекрасной, чистой выраженье:

То дух добра, казалось, во плоти, –

¹⁶ А хвост его, родивший омерзенье,

Змеиный был. Две лапы и спина

Покрыты шерстью; адского творенья

¹⁹ Крутая грудь была испещрена

Узорами и пестрыми цветами:

По яркости им уступить должна

²² Ткань Азии с турецкими коврами;

Арахны ткань поспорить не могла

С их пестротой узорными каймами.

²⁵ Как бы ладья, которая всплыла

Вдруг на берег одною стороною,

Другою же погружена была

²⁸ Еще в воде, иль, как бобры весною,

В стране Тедесков ждут на берегу

Недвижные, с согнутою спиною,

³¹ Чтоб броситься к беспечному врагу,

Так мерзкое чудовище таилось

У берега, – забыть я не могу, –

³⁴ Поднявши хвост, над бездною крутилось

И, жало ядовитое раскрыв,

Как жало скорпиона, наклонилось

³⁷ У пропасти. «Мы обойдем обрыв,

Чтоб подойти, – мне молвил мой вожатый, –

К чудовищу. Иди, не будь ленив,

⁴⁰ Туда, где отдыхает зверь мохнатый».

Спустились мы по правой стороне

И тихо шли, боясь, чтоб дождь проклятый

⁴³ Нечаянно не повредил бы мне.

К чудовищу уж близко подошли мы;

Как на отвесном склоне, в стороне

⁴⁶ Теней мы увидали. Недвижимы,

Они сидели молча на песке,

Мучительными думами томимы.

⁴⁹ Их лиц не видно было вдалеке.

«Чтобы узнать всю горечь их страданий,

Иди, приблизься к ним: по их тоске

⁵² Ты разгадаешь участь тех созданий,

Но краток будь в речах своих, смотри,

А я меж тем, предвидя все заране,

⁵⁵ Чудовищу промолвлю слова три:

Пусть он своими мощными плечами

Поможет нам. Иди ж, поговори

⁵⁸ С несчастными». Учителя речами

Я успокоен был и шел туда,

Где бледные, с потухшими очами,

⁶¹ Сидели тени. Слезы никогда

На лицах их в Аду не высыхали.

Чтоб жгучий дождь не сделал им вреда,

⁶⁴ Они руками тощими махали,

Отбрасывая пламенный песок:

Так иногда, язвимый комарами

⁶⁷ И осами, усталых псов кружок

То мечется, то лапами сгоняет

Несносных мух… Я оторвать не мог

⁷⁰ Своих очей от призраков: смущает

Меня их скорбь под огненным дождем,

Который, как и прежде, не смолкает.

⁷³ Но кто они? Их образ незнаком

Был для меня: ни разу я не встретил

Их на земле в дни прежние. Потом

⁷⁶ На каждой шее призрака заметил

Я сумки разных красок. Украшал

Те сумки знак особенный{97}. И светел

⁷⁹ Дух каждый становился и дрожал

От радости, когда с особым знаком

Свою суму глазами пожирал.

⁸² Я подошел поближе, чтоб под мраком

Их рассмотреть, и на одной суме,

Которая желта была, под лаком

⁸⁵ Льва синего я разглядел во тьме.

Затем я не оставил обозренья:

На красной сумке видно стало мне

⁸⁸ Гусыни небольшой изображенье,

Которая, как снег, была бела.

Вот далее явилось привиденье,

⁹¹ И белая сума его была

Украшена свиньею голубою,

И эта тень тогда произнесла:

⁹⁴ «Скажи, зачем ты занесен судьбою

Сюда и в эту яму погружен?

И знаешь ли, кто рядом здесь с тобою

⁹⁷ Появится? Я вижу, смертный сон

На голову твою не опустился,

Так знай, что Витальяно{98} осужден,

¹⁰⁰ И хоть в Аду пока он не явился,

Но вечно здесь он осужден страдать.

Так уходи ж отсюда!.. Поселился

¹⁰³ Как Падуанец, здесь я, чтобы внимать

Такие флорентинцев восклицанья:

«О, рыцарь полновластный! Будем ждать,

¹⁰⁶ Что он сойдет в мир вечного страданья

С той сумкой, где три клева он носил…»

И призрак, кончив горькое сказанье,

¹⁰⁹ В одну минуту рот свой искривил

И высунул язык свой он; так точно

Облизываться бык иной любил.

¹¹² Меж тем, боясь, чтобы меня заочно

За медленность учитель не корил,

Я поспешил назад к нему нарочно

¹¹⁵ И за тенями больше не следил.

Учитель мой уже сидел в то время

На раменах чудовища и был

¹¹⁸ Готов лететь. «Садись, двойное бремя

Ему легко; будь тверд теперь и смел.

Отсюда спуск, – скалы отлого темя, –