Она рассмотрела свое лицо, вздохнула и поставила баночку с кремом на полку.

– Вряд ли она такая уж старомодная, – заметил Эд. – Ты говорила, что она забеременела после одной ночи.

– Она приняла решение и родила ребенка, – сказала Мадлен. – Это довольно-таки старомодно.

– Но тогда она должна была оставить его на ступенях церкви. В плетеной корзине… Послушай, а что там со жвачкой? Она весь день ее жевала.

– Знаю. Это у нее типа зависимости.

Эд выключил свет в ванной. Подойдя к противоположным сторонам кровати, оба включили лампы и плавным синхронным движением отодвинули одеяло. В зависимости от настроения Мадлен, это доказывало, что у них идеальный брак или что они, представители среднего класса, погрязли в рутине, а потому необходимо продать дом и отправиться в путешествие по Индии.

– Мне бы очень хотелось создать для Джейн новый облик, – размышляла Мадлен, пока Эд искал страницу в книге. Он был большим поклонником детективов Патриции Корнуэлл с таинственными убийствами. – Напрасно она зачесывает волосы назад. Прилизанный вид. Надо добавить объема.

– Объем, – пробормотал Эд. – Точно. Вот чего ей не хватает. Я подумал о том же. – И он перевернул страницу.

– Надо помочь ей найти бойфренда, – заявила Мадлен.

– Вот и займись этим.

– Я бы с удовольствием и Селесте создала бы новый имидж, – сказала Мадлен. – Знаю, это звучит странно. Она красива независимо от имиджа.

– Селеста? Красива? – удивился Эд. – Я что-то не заметил.

– Ха-ха! – Мадлен подняла свою книгу, но сразу положила обратно. – Они такие разные, Джейн и Селеста, но мне кажется, в чем-то они очень похожи. Не могу понять в чем.

Эд опустил свою книгу тоже:

– Я скажу тебе, в чем они похожи.

– И в чем же?

– Они обе ущербные.

– Ущербные? В каком смысле?

– Не знаю, – ответил Эд. – Просто я могу отличить ущербных девиц. Встречался с такими. За милю распознаю телку с приветом.

– Так я тоже была ущербная? – спросила Мадлен. – Это тебя и привлекло?

– Нет, – ответил Эд и снова взял книгу. – Ты не была ущербной.

– Нет, была! – возразила Мадлен. Ей тоже хотелось быть интересной и ущербной. – Когда ты со мной познакомился, я была такой несчастной.

– Есть разница между несчастной девушкой и ущербной, – пояснил Эд. – Ты чувствовала печаль и обиду. Может быть, у тебя было разбито сердце, но сама ты не была сломлена. А теперь помолчи, потому что сейчас я попадусь на отвлекающий маневр, но я не хочу этого, миз Корнуэлл, не хочу.

– Ммм, – замычала Мадлен. – Ну, Джейн, может, действительно немного ущербная, но я не понимаю, в чем может быть ущербной Селеста. Она красива, богата, у нее счастливый брак и нет бывшего мужа, который отбирает у нее дочь.

– Он не пытается отобрать у тебя дочь, – сказал Эд, возвращаясь к чтению. – Дело в том, что Абигейл – подросток. Все подростки немного полоумные, ты же знаешь.

Мадлен взяла свою книгу.

Она думала о Джейн и Зигги, которые днем шли рука об руку от ее дома по подъездной дорожке. Зигги что-то рассказывал Джейн, энергично жестикулируя, а Джейн наклонила голову набок, держа в свободной руке ключи от машины. Мадлен слышала, как она сказала: «Знаю! Пойдем в тот ресторан, где мы ели эти вкусные тако!»

При взгляде на них на Мадлен нахлынули воспоминания о тех временах, когда она была матерью-одиночкой. Пять лет она жила вдвоем с Абигейл в небольшой квартире с двумя спальнями над итальянским рестораном. Они ели много пасты, которую покупали навынос, и бесплатного чесночного хлеба. Мадлен поправилась на семь килограммов. Их знали как девочек Маккензи из квартиры 9. Она изменила фамилию Абигейл на свою девичью и отказалась вновь менять фамилию, когда вышла за Эда, не желая показаться смешной. Мадлен не могла допустить, чтобы Абигейл носила фамилию отца, который предпочитал проводить Рождество на пляжах Бали с этой дрянной маленькой парикмахершей. Парикмахершей с никудышными волосами – черные корни и секущиеся концы.

– Я всегда считала, что наказанием Натану за его предательство будет то, что Абигейл не станет любить его так, как меня, – сказала она Эду. – Я привыкла все время говорить себе об этом. Абигейл не захочет, чтобы Натан вел ее по проходу в церкви. Ему придется расплачиваться за все, думала я. Но знаешь что? Он не расплачивается за свои грехи. Теперь у него есть Бонни, которая милее, моложе и красивее меня, у него есть новая дочь, знающая весь алфавит, да к тому же и Абигейл! Ему все сходит с рук, и он ни о чем не жалеет.

Она с удивлением поняла, что у нее прерывается голос. Ей казалось, она просто злится, но теперь поняла, что ей обидно и больно. Абигейл и прежде могла разозлить ее, раздражая и приводя в отчаяние. Но сейчас дочь впервые сделала ей больно.

– Она должна любить меня больше, – по-детски сказала она и сделала попытку рассмеяться, потому что это была шутка, хотя Мадлен говорила совершенно серьезно. – Я думала, она любит меня больше.

Эд положил книгу и обнял жену:

– Хочешь, чтобы я убил этого мерзавца? Кокнуть его? Я мог бы подготовить к этому Бонни.

– Да, пожалуйста, – уткнувшись ему в плечо, пробормотала Мадлен. – Это было бы чудесно.

* * *

Сержант уголовной полиции Эдриан Куинлан. На данном этапе мы никого не арестовали, но могу сказать, мы, пожалуй, уже говорили с причастными к происшедшему.

Стью. Думаю, никто, в том числе и полиция, не имеет ни малейшего представления о том, кто что совершил.

Глава 17

Габриэль. Я считала, что существует определенный этикет, что ли, в отношении раздачи приглашений на вечер. И я подумала, что в тот первый день в подготовительном классе произошло что-то неуместное.

* * *

– Улыбнись, Зигги, улыбнись!

В конце концов Зигги улыбнулся в тот самый момент, когда отец Джейн зевнул. Джейн нажала на кнопку, а затем проверила снимок на экране цифрового фотоаппарата. Зигги и ее мама чудесно улыбались, а папу поймали во время зевка – рот разинут, глаза прищурены. Он не выспался, потому что пришлось рано вставать, чтобы проделать путь от Гранвиля до полуострова и повидаться с внуком в первый школьный день. Родители Джейн обычно поздно ложились спать и поздно вставали, и им ужасно трудно было уезжать из дома раньше девяти. В прошлом году отец рано уволился на пенсию с государственной службы, и с тех пор они с матерью допоздна, до трех или четырех утра, составляли пазлы. «Наши родители превращаются в вампиров, – сказал однажды Джейн ее брат. – Вампиров, играющих в пазлы».

– Не желаете, чтобы мой муж сфотографировал вас вместе? – сказала стоящая неподалеку женщина. – Я бы и сама предложила, но я с техникой не в ладу.