Бой тигров в долине. Том 2



– Ты хочешь кофе? Лежи, я сварю и принесу сюда.

Нет, он хотел совсем не этого. С одной стороны, он хотел поговорить, с другой стороны – снова нырнуть в водоворот ранее неведомых ощущений, ощущений человека, который одновременно наслаждается и презирает себя за это наслаждение. Никогда прежде близость с этой женщиной подобных чувств не вызывала. Но уж, во всяком случае, кофе он точно не хотел.

– Ну что ты будешь меня обслуживать, как падишаха? – делано возмутился Антон. – Давай встанем и вместе пойдем.

Галина не сопротивлялась, хотя он видел, что ей совсем не хотелось вставать. Она сварила кофе, Антон, внося свою лепту, порезал сыр.

Рассказ об убийстве Кати Аверкиной Галину не испугал, а ведь Антон так на это рассчитывал.

– Галка, тебе нужно быть осторожнее, – говорил он. – Ты видишь, к чему может привести твое наследство? Тебе нужно быть очень аккуратной, особенно с новыми знакомыми. Чернецов оставил деньги Кате – и ее убили. Неужели тебе не страшно?

– Да брось ты, – она вяло махнула рукой и откусила кусочек сыра, – кто меня убьет? Не Толик же? И потом, твою Катю убили за деньги, ты сам сказал. А у меня уже ничего не осталось, я почти всё промотала.

– Неужели всё? – ахнул Антон. – Не может быть! Там же такая сумма…

– А, – недовольно передернула плечами Галина, – много ли времени нам, бабам, надо, чтобы размотать такие бабки? Накупила черт знает чего и непонятно зачем, шкаф ломится, а радости нет. Знаешь, когда покупала все это барахло и цацки, то казалось, что вот теперь только и начнется у меня настоящая жизнь, сверкающая, радужная, ведь я теперь буду хорошо одета, буду ходить к дорогим парикмахерам и косметологам, стану отлично выглядеть, и на меня начнут обращать внимание самые крутые мужики. А оказалось…

– А что оказалось?

– Да ну… Ну выгляжу я на все сто, ну надето на мне шмоток и украшений на бешеные деньги, ну стрижка у меня стильная, а радости нет. И почему я была уверена, что она непременно будет, радость эта?

– А мужики‑то посматривают? – осведомился Антон. – Генеральная цель достигнута?

– Так в том‑то и дело! – с досадой воскликнула Галина. – Посматривают, даже засматриваются. А я вдруг поняла, что мне это неинтересно. Представляешь? Столько деньжищ вбухать в то, что неинтересно и не приносит радости. Это какой же кретинкой надо быть! Лучше бы я эти деньги Толику отдала, он бы квартиру купил. А теперь он на меня обиделся, не звонит, не появляется. Я только сейчас поняла, что раньше он звонил часто и мы подолгу разговаривали. Мне казалось, что все так и должно быть, и будет всегда. А теперь, когда этого нет, я вдруг поняла, как много это для меня значило.

Ему стало жаль Галку. Она все же образумилась. Но если убийство Кати Аверкиной имеет не денежную подоплеку, а какую‑то другую, то опасность для Галины все еще остается.

– Я все‑таки прошу, будь осмотрительной, – сказал он. – Вспомни, не появились ли у тебя новые знакомые после получения наследства?

– Нет, никто не появился. Да и где мне их заводить, этих знакомых? Я допоздна работаю, если было свободное время, то по бутикам носилась, за три месяца четыре раза за границу летала, в Милан и в Париж, роскошный шопинг себе устраивала.

Она была такой печальной и подавленной, что у Антона от жалости сжималось сердце. Уходя от Галины, он вдруг спохватился, что за последние два часа не получил ни одной эсэмэски от дочери. Ах, да, Эля же с утра говорила, что записала детей на восемь вечера к стоматологу для прохождения профилактического осмотра. Черт возьми, ну что он за отец! Вместо того чтобы самому вести сына и дочь к врачу, он ложится в постель с любовницей. Да еще с такой, моральные качества которой оставляют желать много лучшего. Ему стыдно. Ему противно. Ему горько.

И что самое ужасное: он отдает себе отчет в том, что снова придет в эту квартиру и ляжет в эту постель.

 

Убийство произошло давно, в середине ноября, и сейчас Валентин Семенов докладывал Забродину и его помощникам о ходе следствия. Памятуя требование Владимира Григорьевича не называть никаких имен и фамилий, Валентин, рассказывая об истории двух друзей, называл одного Игроком, другого – Сыном. Так Забродину было понятнее, потому что участников игры много, про всех все помнить он не может, у него голова другим занята. Вот и приходится Семенову почти каждый раз на этих совещаниях пересказывать по новой то, что он уже десять раз говорил.

– Итак, Сын, которому нужно было поставить памятник на могиле родителей и который заказал для этого дорогой камень, убил Игрока, своего друга, который получил наследство и все промотал, но Сыну клятвенно пообещал дать денег на обустройство захоронения. Игрок, если вы помните, набрал долгов еще до того, как получил реальные деньги, и когда вступил в права наследования, то сразу все отдал. А Сын рассчитывал на эти деньги, сделал предоплату, взяв взаймы. Камень пришел, с заказчика стали требовать полную оплату, тем более что камень доставили давно и художник уже сделал всю работу. Договор составлялся заранее на все, то есть на камень, на работу художника и на обустройство захоронения. Сын внес аванс, работа выполнена, а оплатить ее нечем. И взятые ранее в долг деньги отдавать тоже не из чего, а кредитор напоминает, теребит, да и проценты капают. Кладбищенская же администрация регулярно насылает на Сына бандитов, которые его запугивают и истязают угрозами. Он просил, умолял, взывал к совести, но Игрок отвечал, что ничего не может сделать, денег нет и не будет. Сын понял, что попал накрепко, выхода не видел и запил, а в порыве гнева после очередной выпивки подкараулил Игрока и нанес ему одиннадцать ножевых ранений. Игрок скончался, Сын арестован, следствие на днях закончено, дело передано в суд.

– То есть вина Сына доказана? – уточнил Забродин.

– Полностью, – кивнул Семенов.

– Ну что ж, можно производить итоговую оценку. Сколько мы давали предварительно?

Владимир Григорьевич посмотрел на Юлию Шляго, но та молчала, словно не замечала взгляда шефа. Голос подал второй помощник, Суханов.

– Если я не ошибаюсь, – он повернулся к приколотым на демонстрационных досках схемам и поискал глазами нужный график, – мы давали семьдесят пять. Хотя лично я считаю, что и этого много. Пьяный мужик в состоянии аффекта, чувствует себя обманутым, преданным, попал в тяжелую финансовую ситуацию. Если все эти обстоятельства доказаны, то… – Он перевел глаза на Семенова, который кивнул, подтверждая, что все доказано. – Тогда я бы предложил скорректировать предварительную оценку и снизить баллы до шестидесяти.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *