Представьте изумление и ужас охраны, когда утром перед началом работы в зону вип‑ячеек вошел один из секьюрити и с воплем «Ограбили!» вылетел наружу. Его коллеги ринулись внутрь, перед ними открылось шокирующее зрелище. Дверцы многих ячеек были вырваны, на полу валялись документы, коробки, деньги, одна секция с железными шкафами лежала на полу.
Понятное дело, на место преступления прибыли специалисты, началось следствие. Когда приехавшие эксперты разобрали завалы на полу, подняли упавшую конструкцию, под ней обнаружилось тело Стеллы Григорьевой, заведующей депозитарием. В процессе дознания всплыло имя Роберта Шмидта. Отпечатки его пальцев обнаружили на ручке двери вип‑зала, на выключателе. Шмидт не входил в немногочисленную группу работников, которые имели доступ в вип‑отсек. Довольно быстро установили, что причиной разгрома в комнате и смерти сотрудницы явился взрыв. Устройство, которое его вызвало, находилось в одной из ячеек упавшей секции. Стелла приблизилась к сейфам. Далее не понятно. То ли она хотела открыть ячейку, то ли просто стояла в неподходящем месте. Григорьеву убило взрывом, она упала на пол, сверху на нее свалилась стойка. И вот основная улика: на останках ячейки, в которой находилась взрывчатка, тоже нашли «пальчики» Роберта.
Эмма, конечно, знала, что стряслось в банке, муж рассказал ей об ограблении. Но она пребывала в уверенности, что супруг ни малейшего отношения ко всему этому не имеет. Арест Роберта стал для нее шоком. Некоторое время от него не было никаких вестей, потом госпожу Шмидт вызвал следователь. На растерянную, ничего не понимающую, испуганную бухгалтершу упала лавина ужасной информации. Роберт, по мнению следователя, был организатором преступления. Он после окончания рабочего дня затаился в служебных помещениях, не ушел домой, а ночью заложил в вип‑зоне взрывчатку. Зачем он это сделал? В хранилище держал уникальные драгоценности Вениамин Шанхаев. Коллекция находилась в банке по требованию страховой компании, которая не хотела выплачивать миллионы долларов владельцу, если кольца‑ожерелья украдут. Ежу понятно, что Шмидт охотился за золотом с камнями. Эсперты нашли массу осколков камушков, частей оправ разных цацек. Сейф Шанхаева находился прямо над ячейкой, где случился взрыв. Как выяснилось, в одном из соседних отсеков хранились не имеющие особой материальной ценности изделия из позолоченного металла, недрагоценных камней, которые издали выглядели роскошными изумрудами и рубинами. Бижутерия принадлежала умершей знаменитой оперной певице, матери вип‑клиентки. Если бы колье из эрзац‑голдена с ограненным горным хрусталем носила простая гражданка, его дорого не продали бы. Но вещи солистки, у которой до сих пор миллионная армия фанатов, оцениваются очень высоко. Исполнительница партии Татьяны Лариной и других заглавных партий обожала все блестящее. Почему она не покупала настоящие драгоценности? Ну, этот вопрос следователь задавать не стал. Хотя и так понятно: у примы на шее сидела огромная семья бездельников. Ей элементарно не хватало денег. К чему столь длительный рассказ о голосистой даме? А к тому, что ее сокровищ было много, они еле‑еле влезли в ячейку. Часть того, что люди хранили в сейфах, погибла при взрыве, энное количество превратилось в крошево, осколки разной величины усеяли все вокруг. Пожалейте экспертов, которые собирали каждую частичку. Естественно, от уникумов в ячейке Шанхаева должно было остаться хоть что‑то. Ан нет! Все привезенное в лабораторию являлось чем угодно, но не дорогими камнями и золотом‑платиной. Напрашивался вывод: в вип‑зоне найдены отпечатки пальцев Роберта, который не имел туда доступа. И следов раритетов Шанхаева там нет. Вывод: Шмидт украл ювелирную коллекцию и потом взорвал сейф. То, что на месте преступления должно обнаружиться хоть немного осколков, преступник, далекий от криминалистики, не подумал.
Следователь Лев Сергеевич Боронов разговаривал с Эммой жестко, задавал вопросы: откуда у семьи новая квартира, деньги на мебель?
– Муж выиграл ее в конкурсе, который объявил банк, полстоимости за жилье внесло его начальство, – лепетала Эмма, – на вторую часть нам дали беспроцентную ипотеку.
Эмму отпустили, но через день снова велели приехать. Лев Сергеевич налетел на бедняжку, как гриф.
– Никакого конкурса и в помине не было, никто о нем не слышал.
– Игорь Кириллович знает, – возразила Эмма, – он с Робом беседовал.
– Давайте начистоту, – вкрадчиво произнес Боронов. – Роберт Германович – сотрудник среднего звена, его никак нельзя считать топ‑менеджером. С какой стати приглашать середняка участвовать в закрытом конкурсе для лучших специалистов?
– Маслов объяснил, что директорат хотел знать мнение человека, который не бывал на совещаниях у руководства, – прошептала Эмма. – В рабочие дела Роба я никогда не лезу, подробности не расскажу. Но знаю, что мой муж очень умный, по служебной лестнице он не поднимался из‑за отсутствия нужных знакомств.
Лев Сергеевич начал водить мышкой по коврику.
– Игорь Кириллович сообщил, что Шмидт – отличный исполнитель, нужный винтик в машине, ни разу на службу не опоздал, но никогда не задерживался в офисе. Это так?
– Да, – согласилась Эмма. – Роб пунктуальнее самолета. Его рабочий день завершался в девятнадцать ноль‑ноль. В восемь супруг всегда входил в дом, выгуливал собаку, ужинал, помогал мне детей укладывать, потом мы телевизор смотрели.
– В подъезде вашего дома дежурит консьержка, – не утихал Боронов, – Мальцева Екатерина Николаевна.
– Да, баба Катя, – согласилась Эмма.
– Она уходит домой в двадцать ноль‑ноль, – продолжал Лев Сергеевич, – лифтерша прекрасно знает господина Шмидта, пять раз в неделю она с ним на пороге сталкивается, и происходит всегда один и тот же диалог: «Добрый вечер, вы домой уходите». – «Добрый вечер, а вы домой уже пришли». За короткое время, что вы живете в новой квартире, Екатерина Николаевна привыкла к встречам с Робертом, они стали традицией. Но! Вечером, накануне ограбления банка, Роберт, точный, как космический корабль, в двадцать ноль‑ноль в подъезд не вошел. Мальцева подумала, что он уехал в командировку. И она очень удивилась, когда на следующее утро, придя на работу, столкнулась со Шмидтом, который как раз входил в подъезд.
– Да, – согласилась Эмма. – Роберт появился, когда дети в школу собирались. Он мне вечером позвонил, сказал, что его попросили отвезти пакет. Поэтому и задержался, ездил в Подмосковье.
– Разве ваш муж курьер? – вздохнул следователь. – И вот странность! Сверток клерк доставлял именно в день ограбления. Знаете, что я думаю? Роберт ушел из банка, это подтверждает охрана, потом, пока мы не знаем как, он проник назад, украл ювелирку, заложил взрывчатку и покинул помещение. Но, на беду, именно в этот момент приехала Стелла. В появлении ночью начальницы депозитария нет ничего необычного. Вип‑клиенты имеют круглосуточный доступ к своим сейфам. Если банк завершил работу, они просто звонят Стелле, та приезжает и открывает хранилище. Ее и по ночам вызывают. В день, когда пропали драгоценности Шанхаева, Григорьева позвонила в дверь банка, ей, естественно, открыли. Электронная система зафиксировала ее появление, Стелла расписалась в книге. Короче, были соблюдены все необходимые формальности. Более в «Крос» никто ночью не заявлялся. Почему секьюрити не смутило отсутствие клиента и то, что Стелла не вышла? В обязанности охраны не входит следить за начальницей депозитария. Мало ли зачем Григорьева направилась в подвал! Она имеет на это право и может сидеть в зале ячеек сколько ее душе угодно. Некоторые клиенты доверяют ей забирать их вещи или класть что‑то в сейф.
Комментариев нет