– Я знаю, – кивнула ей я, чувствуя, как все во мне напрягается в ответ на ее слова. Какая же глупая ситуация. И неприятная – для меня. – Так кто тебя подвез?
– Мой дядя, – вдруг улыбнулась Алена. – Подбросил меня из студии к тебе. Недавно из Канады прилетел, у него же там бизнес свой, – добавила она.
У Алены действительно был дядя, который жил в Канаде – как‑то пару раз она говорила о нем.
– Кстати, дядя привез мне классный подарок – духи и кое‑какие украшения. – Подруга вытянула вперед руку, на которой красовался тонкий изящный браслет из белого золота, украшенный жемчугом, похожий на прелестную веточку с белыми лепестками, обхватившую запястье.
– Красиво, наверное, дорогой? – искренне произнесла я, хотя в душе у меня что‑то перевернулось. Я остановилась, подняла голову и внимательно посмотрела в смеющееся открытое лицо подруги, пытаясь понять, понимает ли она, что делает.
– Наверное, не знаю, – с любовью погладила украшение другой рукой Алена. – Мне безумно нравится. Ты же знаешь, как я люблю жемчуг и белое золото… М‑м‑м! Я так рада была этому подарку.
– У тебя классный дядя, – несколько отстраненным голосом произнесла я, понимая, что последнее слово я выговариваю с трудом. Меня опять просто‑таки таращило от негативных эмоций. Да что за бред?!
– Да уж! Это точно! Очень хорошо зарабатывает в Америке. Зовет меня и брата к себе перебраться, представляешь? – она округлила глаза. – Но я не хочу. Мне и здесь нравится. Насть, что с тобой? – вдруг спросила она, чуть сощурившись – поняла, что со мной что‑то не так.
– Мне кажется, я что‑то не то съела, – произнесла я, прикоснувшись ладонью к животу. – Мне как‑то нехорошо. Ален, я в туалет сгоняю, – сказала ей я. – Подождешь меня тут, хорошо?
– Конечно, – она с тревогой посмотрела на меня, немного склонив голову. – Тебе сильно плохо?
– Нет, почти нормально, но… В общем, подержи, – проговорила я, почти кинула свою сумку в руки удивленной Алены и быстро зашагала по направлению к туалетам. Мне действительно было нехорошо, но не физически, а душевно.
Алена сказала, что была со своим дядей. Но она солгала.
Это был не ее дядя. Это был мой дядя. Мой дядя из прежней, столь ненавистной жизни. Она сказала правду лишь о том, что ее настоящий дядя живет в Канаде – просто чтобы прикрыть свою ложь.
Я, добежав до туалета, подошла к раковине, включила воду, тщательно, с мылом, вымыла руки, а после стала плескать ледяную воду в лицо – этот способ всегда помогал мне успокоиться и хоть как‑то привести нервы в порядок. Кое‑как утершись бумажным полотенцем, я вытащила из кармана раскладушку. Чуть подумав, я вздохнула и стала набирать номер телефона единственного человека из прошлого, с которым общалась. И хоть созванивались мы крайне редко, он быстро ответил на мой звонок – не прошло и пары секунд.
– Настасья? – удивленно спросил мужской приятный тенор, и я поняла, что с облегчением вздохнула, уловив в нем нотки не только удивления, но и радости.
– Привет, Юра, – откликнулась я, видя в зеркале, как улыбаюсь.
– Привет, сестренка, – отозвался жизнерадостно Юра. – Давно я не слышал твой голос. Как жизнь?
– Хорошо. Надеюсь, твоя – тоже, – отозвалась я.
– Еще бы, – хмыкнул он. – У меня все окей. Чего ты мне звонишь ночью?
– У нас уже не ночь, а день, не забывай о разнице во времени, – наставительно произнесла я, даже и не подумав извиняться за столь поздний звонок. У Юры ночной образ жизни – даже сейчас на заднем плане играет громкая музыка и слышен веселый смех парней и девушек, он засыпает только под самое утро.
– А, точно. Все время забываю эту огромную разницу во времени! Настасья, что‑то случилось? Ты просто так мне не звонишь, – спросил Юра у меня. Он, как и настоящий дядя Алены, жил в Западном полушарии, только не в Канаде, а в США, а еще точнее, в Лос‑Анджелесе. Его мать думает, что Юрочка там усердно учится, а он отлично и со вкусом прожигает жизнь.
– Нет, мне просто нужно кое‑что узнать, – сказала я.
– Узнай, – великодушно разрешил Юра.
– Где сейчас Тимофей? – я решила спросить прямо.
– Ого! Не ожидал, что ты будешь звонить мне посреди ночи – а, сорри, сорри, забыл, что у вас день! – с вопросом, где наш любимый дядя Тим, – захохотал двоюродный брат. Мне мигом вспомнилась картина из далекого детства, когда на большом совместном праздновании Нового года, в доме человека, называющего себя моим отцом, произошел курьезный случай, в ходе которого мелкий еще Юрка плюнул в тарелку ненавистному дяде Тимофею. Не просто так, а в наказание, ибо дядя выкинул его любимого робота, споткнувшись об него в холле. Правда, никто кроме меня и Юрки об этом до сих пор не знает, в том числе и наш дядюшка, так и не заподозривший неладное в своей тарелке с мясом, запеченным каким‑то особым способом.
– Ага, любимый, – скривилась я, вспомнив дядюшку Тима, которого с детства не могла терпеть и боялась. Юрка тоже не пылал к нему особо яркими чувствами. Думаю, история с плевком в тарелку показательна. – Так где он?
– А я ему не нянька, чтобы знать, где он, – опять захохотал парень и вдруг завопил, как ужаленный, на ладном английском. – Синди, Синди, не смей меня щекотать! Ненавижу щекотку! – после он заржал, как сумасшедший, явно от кого‑то отбиваясь. На заднем плане появился женский смешливый голос, который без остановки повторял: «Иди ко мне, иди ко мне, ну иди же ко мне!»
Я вздохнула, понимая, что после этого звонка буду разорена.
– Ты меня слышишь? – строго спросила я брата, продолжавшего ржать, и судя по тому, что его смех становился все менее и менее тихим, неведомая мне Синди оставила его в покое. Юра с детства боялся щекотки, как дурачок.
– Слышу. Блин, я чуть не умер!
– Перезвони мне прямо сейчас, – строго велела я Юрию и отключилась. Он послушался, и через несколько минут я вновь разговаривала с кузеном, который, кажется, прятался от назойливой Синди и еще какой‑то девицы в ванной или в туалете.
– Ну, что ты хотела? – спросил меня он, – говори быстрее, они мне сейчас дверь выломают, озабоченные!
– Это ты там озабоченный. Опять дома тусовку устроил? – спросила я.
– Ага. Люблю веселье! Если у меня есть возможность пожить в Лос‑Анджелесе и есть бабло, почему я должен быть грустным или угнетенным? Так что ты там хочешь узнать о Тимофеиче? – никогда особо уважительно не относился к дяде Юрка.
– Он в Америке?
– Не‑а, он в Раше, уже несколько месяцев, в нашем родном замечательном городе, ведет кое‑какие дела, – был в курсе семейных дел парень. Я же о них ничего не знала уже несколько лет. – А что?
– С мегерой разошелся? – задала я следующий вопрос, не отвечая брату.
– Боже, ты что, сошла с ума, Анастейша? Когда тебя это интересовало? – воскликнул удивленно Юра. Любит он коверкать мое имя.
– Ну, отвечай! – потребовала я.
– Нет, не развелся он с тетушкой Ирэн. Только, – тут он хмыкнул, – ты же знаешь, что ему постоянно нужны девочки. Свежая кровь. – Тут я не выдержала и хмыкнула, однако вспомнив Алену, моментально прикусила себе язык.
– Говорят, опять нашел какую‑то, – продолжал Юра. – Модельной внешности. Это мне мать рассказывала. Ты же знаешь, она всегда мне все рассказывает, хотя мне глубоко по фиг. – Это было правдой. Моя тетка, мать Юрия, постоянно рассказывала ему все сплетни, связанные с нашей – нет, с их! – семьей. Звонила она ему часто, несколько раз в день и трепалась обо всем на свете, а Юрка не мог положить трубку или сказать, что занят – пока мамочка довольна им, он доволен своей жизнью в городе ангелов.
Услышав слова кузена, сердце у меня застучало с новой силой, глухо отдаваясь где‑то в висках. Глупая Алена, с кем она связалась?
Нет, это конечно ее дело, с кем встречаться, и даже тот факт, что она лгала по поводу того, что в отношения вступит с тем, кого любит, меня не особо задевал, хотя да, было как‑то неприятно осознавать, что это все просто вранье. Хотя я сама не святая. Но то, что из всех мужчин этого города подруга связалась именно с моим дядей, меня угнетало. Он, серьезно, не самый хороший человек, да и женат к тому же. А еще он вполне может узнать меня, а мне это совершенно ни к чему.
И как же теперь быть? Я ведь ничего не могу поделать, а бессилие я ненавижу!
– Зачем тебе это, систер? – поинтересовался Юра беспечно. – Собралась подставить дядюшку Тима перед тетей Ирой?
Тетя Ира – законная супруга дяди, первая и, наверное, последняя. По характеру своему она ничуть не лучше Тимофея, и я даже не знаю, если честно, как они живут вместе, терпя друг друга. Наверное, они никогда бы не сошлись, если бы не бизнес. Их брак произошел не по любви, а по самому расчетливому расчету, чтобы объединить две компании в большой холдинг. Тимофей постоянно ходила налево, и об этом все знали, включая его драгоценную супругу. Ходила ли налево она, я не знала и знать не хотела, однако мне казалось, что измены мужа Ирину бесят, потому что ее в принципе раздражает все на свете, хотя на первый взгляд она кажется милой и улыбчивой. Меня, если честно, тоже многое напрягает, но до Ирины и ее жуткого высокомерного нрава мне далеко, как до созвездия Ориона. Однако тетю Иру я хоть и недолюбливаю, но кое в чем ей очень благодарна.
Комментариев нет