Вообще-то Бак выразился куда крепче, но знать об этом маме было вовсе не обязательно, как не следовало ей знать и про то, сколь несдержан он был в своем гневе. Лучше не рассказывать маме и про угрозы семьи Маккейди — эти люди установили срок, к которому Касси следовало убраться, иначе они грозились сжечь ранчо ее отца. Не стоило упоминать также и о том, что Ричард Маккейли перехватывал ее почту, а потом говорил, что письма пропадают, вот почему она не получила от матери за последние шесть недель ни одного письма. Не следовало писать маме и о том, что как-то раз Касси обнаружила, что на полу и на сиденье ее кареты разбросаны кости, а троих наемных работников отца соседи угрозами вынудили взять расчет и уехать. И уж совершенной ерундой на этом фоне выглядела записка, которую подсунули под ее дверь. В записке говорилось, что если ее кошка еще хоть раз выйдет за границы их ранчо, то Касси обязательно пригласят на барбекю из кошатины.

Не следовало маме знать и о том, что Сэм Хедли и Рафферти Слэйтер, батрачившие на семейство Кэтлинов, подловили Касси во время ее поездки в ближайший городок и напугали так, что теперь, выбираясь в город, она непременно вешала на пояс свой добрый «кольт» на потеху всех праздных зевак на улицах.

И уж вполне определенно она не собиралась сообщать маме о том, что отец, уехавший из дому две недели назад, застрял еще минимум на три, поскольку ненаглядный бык лягнул его так, что папа, упав, сломал ногу и два ребра. Вместо всего этого она напишет так:

Они очень милые люди, но бывают совершенно несносны, когда кого-нибудь невзлюбят, как теперь меня.

Касси отложила в сторону перо и принялась думать о том, что у нее остается в запасе всего три недели, чтобы поправить дело, ведь она прекрасно понимала, что сделает отец, когда вернется домой. Он попросту бросит все, что выстроил на своем ранчо за последние десять лет, и переедет куда-нибудь подальше отсюда. В конце концов, он и жил здесь только по той причине, что это доставляло ему удовольствие, а не потому, что таким образом зарабатывал себе на жизнь — он принадлежал к одной из самых богатых семей в Коннектикуте.

Поскольку они даже не хотят слышать моих извинений, у меня остался только один выход. Я попросила приехать сюда хорошего друга дедушки Кимбаля, которого все окружающие зовут Миротворцем. Я ничуть не сомневаюсь в том, что он сразу же положит конец разгоревшейся вражде соседей, и жду его прибытия со дня на день.

Вообще-то Касси ждала его приезда уже несколько недель и теперь начала серьезно беспокоиться из-за задержки, ведь он заверил ее, что приедет непременно. Миротворец и в самом деле был ее последней надеждой. Наверное, когда она отправится завтра в город на почту, чтобы отправить письмо маме, то пошлет ему еще одну телеграмму.

Так что теперь, мамочка, ты, надеюсь, понимаешь причину моего долгого молчания. Мне страшно не хотелось признаваться, что у меня опять неприятности, тем более что я надеялась выйти из положения сама. Я сразу же напишу тебе, как только все это закончится и папины соседи снова, как и прежде, будут ненавидеть только друг друга.

Касси прикусила губу и, нахмурясь, перечитала написанное. Напоследок она оставила самое трудное — ей предстояло отговорить свою матушку мчаться сломя голову выручать своего «ребенка» из очередной скандальной истории.

Я знаю, что ты просто преувеличила, говоря, что собираешься приехать сюда, но если тебя не страшит путешествие в разгар зимы, то и в самом деле приезжай. Я совершенно уверена, что папа не будет иметь ничего против такого визита. Разумеется, все неприятности закончатся, прежде чем ты успеешь добраться до ранчо, и папа будет несколько удивлен, чего ради ты пустилась в такой трудный путь. Ведь ты же не хочешь, чтобы он подумал, что ты пытаешься восстановить ваши отношения?

Касси решила этими словами и закончить письмо. Она достаточно хорошо знала свою мать и понимала, что, дойдя до этих слов, Катарина Стюарт скорее всего разорвет письмо на мелкие клочки и швырнет их в огонь. Как наяву она слышала гневное восклицание матери: «Восстанавливать отношения с этим подонком? Только после моей смерти, и пусть он об этом знает!»

Сколько Касси помнила себя, она всегда передавала людям то, что о них говорили в ее присутствии. Если рядом не было третьего, кто мог бы подтвердить или опровергнуть сказанные ею слова, то зачем молчать? Нет уж! Пусть прежде думают о том, что говорят.

Касси отодвинулась от стола, потянулась и взглянула на Марабеллу.

— Ну вот, одной морокой меньше, по крайней мере на сегодня, — сказала она своей любимице. — А если еще и Миротворец блеснет своим искусством, то мы сможем остаться здесь до весны, как и собирались.

Она возлагала большие надежды на друга своего деда, и имела основания для этого. Однажды ей пришлось быть свидетельницей того, как тот шепнул несколько слов человеку, буквально кипевшему от гнева, и через пять минут тот уже хохотал во все горло. Друг деда обладал недюжинным талантом примирять людей, и на этот раз ему придется расхлебывать ой какую крутую кашу, которую она здесь заварила.

Глава 3

Найти ранчо «Дубль С» было довольно просто. Если, выехав из городка, держать прямо на север, как вам укажут, то оно довольно быстро появится прямо перед вами. Но выглядело ранчо совершенно не так, как представлялось Ангелу. В этих южных краях большинство владельцев поместий перенимали обычаи мексиканских соседей и строили на землях дома из самана, что помогало переносить нестерпимую летнюю жару.

Ангел же увидел двухэтажный деревянный дом, построенный скорее в традициях Северо-Запада. С полдюжины ступенек вели на веранду, окружавшую нижний этаж и достаточно просторную, чтобы на ней разместилось несколько стульев, кресел-качалок и даже двухместные качели в каждом углу. Второй этаж украшали балконы, на которые выходили двойные двери, ведущие, как он понял, в спальни. Балконы эти отбрасывали густую тень на располагавшуюся ниже террасу.

Дом показался Ангелу смутно знакомым, словно ему уже приходилось видеть это строение раньше, хотя на самом деле он никогда еще не забирался так далеко на юг. Хозяйственные постройки, во всяком случае, те из них, которые были видны глазу, располагались за домом, так что, даже стоя в двадцати футах от парадного входа. Ангел не мог сказать, занимались ли владельцы этого ранчо обработкой земли. Экипаж, поданный к главному входу, куда больше походил на изящную городскую двуколку для выездов, чем на излюбленную в глубинке телегу, равно пригодную и для поездок людей, и для перевозки грузов.