– Лучше? – тронул меня за ладонь студент.
Рука с талии давно испарилась, теперь он стоял на почтительном расстоянии в шаг.
– Ага.
– Слушай, а кто там? Ну…
Воспоминание о теле, покрытом простыней, заставило содрогнуться.
– Не успела рассмотреть.
– А магия? Говорят, там какое‑то необычное плетение. – Серые глаза из‑под челки любопытно сверкнули.
– Я в этом ничего не понимаю.
Красивое лицо на миг исказила недовольная гримаса.
– Ладно… Какие‑нибудь символы запомнила? Как выглядела пентаграмма?
Думала, что нет… но сейчас вдруг поняла, что при желании смогу перерисовать ее по памяти. Узор раскаленным клеймом въелся в разум. Но сообщать детали собеседнику я, разумеется, не собиралась.
– Нордарн Алмаз, оставь девушку в покое! – прогрохотало над ухом.
Вечные камни, сам ректор! Я чуть шоколадкой не подавилась.
– Я считаю, что имею право знать, если что‑то произошло с одним из моих друзей, – выпятил подбородок молодой адамас.
Его доброе отношение ко мне носило корыстный характер. Но я не в обиде, шоколад правда немного помог.
– Все, что вам надо знать, вам сообщат вечером. После занятий объявляется общий сбор. А сейчас брысь отсюда! – холодно скомандовал ректор и перевел тяжелый взгляд на меня. Будто каменная плита на плечи легла. – На вашем месте, девушка, я бы придержал язык за зубами. Ни к чему разводить панику.
– Я даже не думала… – пролепетала, инстинктивно вжимая голову в плечи.
– Правильно. И лучше даже не начинайте, – распорядился этот камень ходячий. – Сапфиры, присмотрите за ней! И уберите отсюда всех, нечего под ногами путаться.
Внушительно, словно ожившая статуя, господин ректор прошествовал куда‑то в сторону. А рядом со мной обозначились близнецы, которые будто нарочно стремились подчеркнуть свое сходство совершенно одинаковыми стрижками пепельных волос и одинаковыми же костюмами, даже шейными платками и застежками на оных! Только глаза адамасов все равно выдавали, даже присматриваться было не надо: у того, что стоял ближе, они были ярко‑зеленые, а у второго – пронзительно‑синие.
– Так ты и есть невеста Рана? – «догадался» синеглазый.
– Хорошенькая, – хитро сверкнул глазами его брат. – Такая свежая, невинная…
– Ну что, попытаемся отбить? – вверг меня в ужас первый.
– Не стоит, – серьезно заявил обладатель необыкновенно ярких зеленых глаз. – Если попытаемся, то точно отобьем. И куда потом ее девать?
Они ловко обступили меня и с двух сторон взяли под руки. Я затравленно дернулась.
– Эй, спокойно! – усмехнулся зеленоглазый. – Мы просто стараемся тебя отвлечь, а то у тебя такой вид, будто ты сейчас в истерике биться начнешь.
– Ран просил за тобой приглядеть, – вторил ему второй Сапфир.
И руки мои все же сцапали.
Вроде бы я видела, как они выходили из замка… Ладно.
Мы куда‑то пошли. Вместе со всей толпой.
– Я – Арман, – представился синеглазый. – А моего брата зовут Жеанд. И пожалуйста, давай без всяких там господ и профессоров.
Кивнула. Возражений они бы все равно не приняли.
– Не трясись ты так, он вообще нормальный. – Жеанд слегка пожал мои пальчики. – Просто когда с утра пораньше находишь у себя в холле труп в комплекте с запрещенной магией, волей‑неволей занервничаешь.
Опять кивнула. Не трястись не получалось, ректор меня откровенно пугал. В его присутствии я ощущала себя букашкой, которую, казалось, он вот‑вот раздавит тяжеленным сапогом.
– Ассони, – вспомнила, что не представилась, я.
Близнецы переглянулись.
– А имечко‑то наше, – хмыкнул синеглазый Сапфир.
– Мой отец гном. – В моем понимании это все объясняло.
Гномы, камни… а там и до магов с адамасами недалеко.
– Угу. – Парни дружно фыркнули и еще раз переглянулись.
Вкус шоколада смешался с легким привкусом зависти. Наверное, это настоящее счастье, когда у тебя есть кто‑то настолько близкий, что для понимания достаточно одного взгляда. Я почему‑то не сомневалась, что между близнецами сейчас происходит молчаливый диалог.
– А куда мы идем? – встрепенулся Арман.
– Самому интересно. – Его брат с любопытством заозирался по сторонам.
Не знаю, что он там увидел, но лично я смогла рассмотреть только очередное сборище студентов с изредка мелькающими преподавателями. А рост у нас с близнецами почти одинаковый!
– Кажется, там что‑то происходит, – резюмировал Жеанд.
– Да неужели? – заулыбался второй Сапфир, замедляя шаг.
Я ограничилась мученическим вздохом. В этой академии хоть минуту прожить спокойно можно?!
Оказалось, нельзя. А кто‑то сомневался?
Толпа расступалась при виде преподавателей, и протиснуться к первым рядам, откуда открывался наилучший обзор, получилось проще простого.
– Кого убили? – шутливо поинтересовался синеглазый Сапфир у стоявшей неподалеку компании парней.
В свете недавних событий его юмор никто не оценил. Разве что меня передернуло.
– Пока никого, но все к тому идет. – Студенты оказались куда более привычны к толстокожести любимых преподавателей.
Один из парней указал куда‑то вперед.
Мы с Сапфирами дружно посмотрели туда и… Лично я ничего не увидела.
– Она вверху, – подсказал долговязый парень в очках.
– На крыше, – добавил кто‑то, кого я вообще не рассмотрела.
Взгляд скользнул выше. Я придушенно ойкнула и прикрыла рот ладошкой.
Лелья!
Она стояла на крыше одного из учебных корпусов. На уровне пятого этажа ветер, очевидно, был сильнее, потому что я, стоя на земле, вообще его не чувствовала, а Лелье то и дело приходилось отфыркиваться от падающих на лицо волос, порывы играли с широким подолом ее платья, и сама она пару раз всерьез пошатнулась.
– Пусть придет Веоран! Немедленно позовите его! – визгливо затребовала госпожа богатая невеста.
Подозреваю, что не в первый раз.
Но никто выполнять приказание не ринулся. Еще бы, в замок все равно не пропустят, да и сам профессор харз Аадор вряд ли променяет запрещенную и оттого редкую пентаграмму на какую‑то истеричку, которую он и так несколько месяцев наблюдал практически ежедневно.
– Что встали? Ну! – Легко сдаваться Лелья не желала. – Не то прямо сейчас прыгну.
Я закатила глаза. Будь я завидным холостяком, ни ради какой выгоды не женилась бы на этом чудовище блондинистом.
– Вот идиотка. – Арман был со мной полностью солидарен.
– Думаешь, правда прыгнет? – скептично наморщил лоб его брат.
Справа от нас большая группа студентов размышляла о том же, но малость в другом контексте. На что ставить: осмелится или нет, а если все же осмелится, то насмерть убьется или только покалечится? Они тут друг друга стоят, что студенты, что преподаватели – сама доброта.
– Только если ветром сдует или каблук соскользнет, – мрачно пробормотала я.
Видимо, в плане человеколюбия я от всех здесь присутствующих недалеко ушла. Досадно. Не так меня нянюшка воспитывала! Но сейчас при взгляде на избалованную дурищу внутри ни единая струнка не дрогнула. Если свалится и шею себе свернет, поделом ей. Ведь где‑то в замке, плененное пентаграммой и укрытое с головы до пят белым полотном, лежит другое существо, которое, возможно, до последнего боролось за жизнь. И, возможно, собиралось прожить ее достойно. Вот кого действительно жаль. А эту…
Комментариев нет