С республикой было сложнее. Требовалось не допустить роста реваншистских настроений, которые неизменно возникают после проигранных войн. Особенно когда проигранная война не нанесла урона землям самого Винилюдса. Не считать же за большое разорение рейд конной дружины, когда не был разорен ни один более-менее крупный город. Такие проигрыши всегда кажутся по прошествии времени чем-то случайным, а не закономерным. Тем паче что Бельгран никак не воспользовался своей победой, что, по мнению многих на западе, говорило о слабости соседа.

Это требовало моего вмешательства. Указы и реформы, затеянные Кагром Первым, требовали времени. Спокойного, не военного времени. Через четыре-пять лет экономика Бельграна сделает качественный рывок за счет увеличения торгового оборота и улучшения дорожной обстановки. Новая, даже победоносная для восточного государства война грозила надломить всем этим начинаниям хребет, отложив их реализацию на долгое время из-за отвлечения ресурсов на армию.

Следовало перенаправить внимание сената и патрициев республики на что-то иное. Поиски, куда приложить мне свое воздействие, были недолгими. Ответ лежал на поверхности. Пираты, которые постоянно надоедали Винилюдсу своими нападениями. Они были привычной для республики угрозой. Но неожиданно для сената пиратские нападения стали более успешными. А однажды, воспользовавшись густым утренним туманом и попутным ветром, несколько пиратских суденышек сумели проникнуть на рейд столичного порта! Там они подожгли две галеры, которые должны были этот порт защищать. Такой оплеухи от каких-то континентальных дикарей патриции снести не смогли. Это была из ряда вон выходящая история.

Торговцы, знать и жители столицы потребовали от сената приложить все усилия, дабы подобное более никогда не повторилось. Консул заверил, что флот республики приложит все усилия, чтобы пресечь деятельность пиратов. Увы, этому обещанию не суждено было сбыться. Очередная пиратская флотилия высадилась севернее порта. Эта наглая операция прошла незамеченной, и опять по прихоти природы, которая будто нарочно играла на руку дикарям. Никто в столице не ждал нападений с севера, тем более с суши. И запылали дома знати, которая предпочитала селиться вне тесных городских стен.

Поистине огромную добычу в результате этого рейда заполучили морские разбойники. Эта удачная вылазка еще больше раззадорила пиратские ватаги. Рассказы о двух удачных нападениях, деньги, тратившиеся победителями налево и направо, — все это подняло настоящий ажиотаж в прибрежных поселениях на континенте. Даже те, кто никогда не промышлял пиратством, прельщаясь на рассказы о великой добыче, сбивались в ватаги и грузились на свои ладьи. Республика вздрогнула…

Консул потерял свой пост, никакое былое влияние не могло компенсировать то, что происходило на побережье государства. Новый консул республики взялся за дело рьяно. Пять когорт второго легиона были срочно отозваны с границ для усиления прибрежных гарнизонов. А главное, сенат полностью одобрил строительство нового, мощнейшего за всю историю республики флота. Настоящими жемчужинами этого флота должны были стать три огромных имперских дромона[5]. Подобные корабли на Аркахе не строили со времен павшей империи, но чертежи их сохранились в столичной библиотеке. Судостроители Винилюдса гарантировали возможность такой постройки. Эти гиганты должны были не только положить конец нападениям, но и утвердить владычество республики на море. О воссоздании третьего легиона можно было забыть. Все средства и ресурсы Винилюдса в ближайшие годы будут направлены на реализацию судостроительной программы. А большой и мощный флот ой как пригодится в дальнейшей перспективе. Отбивать нападение Самиантра желательно на море, не допустив вторжения на территорию острова. К тому же флот в войне, задуманной Кагром, был не у дел — все должны были решить сражения на суше. Флот, как ни мощен он и как ни велик, при оккупации портов обречен на скорую капитуляцию. Разумеется, речь в данном случае идет не об авианосцах или мощных ракетных крейсерах, до них науке мира Принциса было еще невероятно далеко…

Размышления о том, какую бы еще пакость подкинуть западному государству, было прервано посыльным чертом, который принес записку странного содержания:

«Не знаю, что ты у себя на острове творишь. Но прими мою искреннюю за это благодарность! Норгилис».

Долго перечитывал это послание, не в силах понять, что имел в виду мой южный сосед. Пока до моих рогов не дошло… Удачные пиратские нападения на республику спровоцировали рост алчности, жажды наживы среди подопечных Норгилиса! А это, конечно, сказалось на поступлении душ на его «счет».

 Глава 7

Одна мысль не давала мне покоя все это время: в моих планах было весьма слабое место, а именно — Кагр Первый, король бельгранский. Страх за то, что он может случайно погибнуть, или будет покалечен на охоте, или заболеет неизлечимой болезнью, — этот страх не давал мне покоя. Конечно, от всех этих неприятностей я мог его защитить. Но был нюанс. Я мог не допустить случайности, отвести почти любую из них, однако был бессилен пред вмешательством светлого смотрителя. У меня не было формального права на защиту короля. А следовательно, крылатый мог подложить мне изрядную свинью. Не знаю, хотел ли он чего-то подобного или нет. Но такая возможность буквально заставляла мои чешуйки вставать дыбом. Вот если бы Кагр продал мне свою душу за долгую и здоровую жизнь, то… Но, увы, я сам приложил хвост к тому, чтобы он вырос истинно верующим, потому как вопрос веры был одним из немаловажных аспектов, который сформировал желание короля распространить веру в Единого на весь Арках путем объединения населения острова в одну державу.

Наверняка умей я спать и видеть сны, то часто бы просыпался от кошмара, в котором из-за вмешательства птички небесной Кагр расстается с жизнью. Честно сказать, я не придумал ничего! Мне казалось, что этот вопрос неразрешим, что мне еще долгое время придется вздрагивать, когда отблеск Света пройдет рядом с моим ставленником. Каюсь, глуп и неопытен. Но новичкам, говорят, везет. Повезло и мне…

9 февраля 607 г. от Р. А. Бельгран; Гораг;

королевский замок

Имиара, вдовствующая королева-мать, не находила себе места. Ее ненаглядный внук заболел. Сама Имиара, обладающая очень слабым здоровьем, все время боялась, что ее кровиночка, ее отрада может умереть. Часами она сидела у изголовья детской кроватки. Молила не только Единого, но даже языческих богов даровать выздоровление ее внуку.

— Леди Имиара, — тихо окликнул ее аббат Санам. — Сегодня пройдет большое служение о здоровье наследника. Вы будете присутствовать?

— Да, конечно. Скажите только, аббат, сколько таких служений уже было?

— Три, ваше величество.

— Разве хоть одно из них помогло? Болезнь не отступает! Вы же сами видите это! — На подобные утверждения из чьих-либо других уст Санам отреагировал бы очень жестко. Но Имиара находилась на грани отчаяния, а он как хороший служитель, видел состояние вдовствующей королевы.